Часть III: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Историческое расследование.

 Медвежий угол

В «Сказании о построении града Ярославля» поселение язычников носит название Медвежий угол. Объяснение названию не даётся, как нет и указания на язык, на котором оно произносилось. Нет ни намёка на размеры «селища» и число его жителей.

Поселение Медвежий угол археологи искали давно. Ещё в 1940 г. археологическая экспедиция под руководством Н.Н. Воронина, возглавлявшего позднее раскопки в Ростове Великом, обнаружила около церкви Спаса на Городу следы древнего поселения, которые были датированы VIII–IX вв. Церковь расположена в районе, который историки считают территорией первого городского поселения Ярославля, именуемого Рубленым городом. Сделанные находки позволили отнести это поселение к так называемой «дьяковской» культуре, существовавшей в дославянский период истории края. В этой связи Н.Н. Воронин предположил, что именно это поселение и являлось тем самым «Медвежьим углом».

Дьяковская археологическая культура известна учёным с XIX века. Своё название она получила по селу Дьяково (сейчас – в пределах музея-усадьбы Коломенское в Москве), в котором были сделаны первые находки, отнесённые к неизвестной ранее древней материальной культуре. «Дьяковцы» занимали обширный регион на территории современных  Тверской, Вологодской, Владимирской, Московской, Ярославской и Смоленской областей. Эти люди жили родовым строем, и каждый род занимал своё обособленное место – городище. Городища обносили валами, на которых ставили частоколы, а в более позднее время – бревенчатые стены. В городищах проживало от 50 до 200 человек, составлявших несколько больших семей. О верованиях «дьяковцев» известно мало: в их захоронениях, которые устраивали вдали от селищ, археологи находили антропоморфные и зооморфные фигурки из глины и кости. В изображениях животных чётко прослеживались образы медведя и утки. На этом основании учёные пришли к выводу, что «дьяковцы» являлись предшественниками финно-угров, применительно к Ярославскому региону – предками финно-угорского племени меря, а также веси, которые проживали севернее.

Существование Дьяковской культуры археологи относят к периоду с VII века до н.э. по V век н.э. При этом указывается, что во II–III веках н.э. в материальной культуре «дьяковцев» произошёл значительный качественный скачок: вместо каменных изделий появились железные, изменился характер керамики, возникло ювелирное искусство, охота на пушного зверя приобрела промышленные масштабы. Всё это свидетельствует о новых контактах с окружающими народами, включении «дьяковцев» в меновую торговлю. Основное влияние на них оказали племена балтов, которые переместились к востоку и к указанному времени вступили в соприкосновение с территорией расселения «дьяковцев».

Несмотря на столь заметный прогресс в развитии дьяковской культуры, примерно с V века историки отмечают её упадок, а после VII века археологические свидетельства, связанные с этой культурой, исчезают. Причины упадка неизвестны, но есть предположение, что он вызван влиянием первой волны славянского переселения на земли «дьяковцев» и формированием смешанной культуры племени меря. Поэтому предположение Н.Н. Воронина о том, что Медвежий угол был поселением людей дьяковской культуры, вроде бы маловероятно, поскольку в XI веке, которым традиционно датируют основание Ярославля, она уже не существовала. 

Но вот проблема, оставшаяся нерешённой: экспедиция Н.Н. Воронина обнаружила находки, характерные для дьяковской культуры, в археологических слоях VIII–IX вв., когда этой культуры, как принято считать, уже не было. Повторный анализ результатов данной экспедиции, проведённый в 1990-е гг., показал, что найденные предметы относятся скорее ко второй половине XI века, следовательно, поселение «дьяковцев», якобы исчезнувших в VII веке, существовало в период жизни Ярослава Мудрого.

В 1960–70 годы состоялся следующий этап археологических исследований на территории Ярославля. Оказалось, что открытое древнейшее поселение около церкви Спаса на Городу – не единственное. В районе Стрелки нашли следы ещё одного поселения, которое по характеру материальных находок отнесли к культуре племени меря. Кроме того, в соседних с современным Ярославлем районах были найдены жилища и захоронения, которые с достаточной точностью относились к разным культурам: славян, причём как язычников, так и христиан, а также скандинавов. Все эти объекты были датированы IX–XI веками. Археологи сделали вывод: в районе будущего Ярославля существовало несколько постоянных поселений, в которых проживали представители разных культур. Эти данные значительно меняли характер представлений о древнем Ярославле, даже если учесть, что раскопки на территории самого Ярославля проводились исключительно в пределах предполагаемого расположения Рубленого города.

В 1992 г. к западу от Медведицкого оврага, в районе которого принято располагать поселение Медвежий угол, был заложен новый археологический раскоп. Удалось выявить остатки поселения, датированного XI–XIII веками, которое сохранилось, несмотря на интенсивное строительство, которое велось в этом месте в последующие столетия. Поселение тянулось вдоль берега реки Которосль и ко времени своего максимального развития имело какой-то производственный комплекс. Более точную характеристику дать не удалось вследствие скудости материала. В ходе раскопок, проводившихся до 1994 г., были также обнаружены элементы защитного вала, сооружение которого относится к периоду не ранее XII века.

Археологические изыскания 2004–11 гг. на месте расположения взорванного в 1937 году Успенского кафедрального собора и на территории Рубленого года не принесли особых открытий в части обнаружения древних поселений.

Итак, несмотря на данные многолетних археологических исследований, подтвердивших не только существование в районе Стрелки и Рубленого города нескольких древних поселений, относящихся к разным археологическим культурам, а также на невозможность соотнести ни одно из них с легендарным поселением Медвежий угол или крепостью, основанной Ярославом Мудрым, остаётся общепринятым мнение, что Медвежий угол являлся поселением мери и располагался в районе Медведицкого оврага. Принадлежность жителей поселения племени меря утверждается лишь на том основании, что меря, в отличие, например, от представителей дьяковской культуры, упоминается в летописных текстах.

Но в «Сказании о построении града Ярославля» есть одна строка, которая наводит на мысль об ином значении названия Медвежий угол. В легенде говорится, что во второй свой визит князь пришёл «со епископом, со пресвитеры, диаконы и церковники, мастера и с воины». То есть с князем пришёл не один священник, как и должно быть, если бы князь планировал построить в «селище» одну церковь, а целый штат священников во главе с епископом. В приведённом отрывке легенды под «церковниками» следует понимать не служителей церкви, так как они перечислены до этого, а специалистов по строительству церковных зданий; под «мастерами» следует понимать ремесленников. Логично предположить, что князь намеревался занять не деревушку, населённую разбойниками, а значительную территорию. И не просто занять её, а христианизировать всерьёз и надолго. Для такого демарша подходит лишь одно определение – крестовый поход.

Новое прочтение данного эпизода «Сказания» позволяет изменить сложившееся мнение о легендарном «селище»: Медвежий угол – это не одно поселение, а территория с несколькими населёнными пунктами. И действительно, в исторических материалах можно найти указания на «страну Медведя».

Во многих произведениях древних англосаксонских авторов и скандинавских сагах описана страна, располагавшаяся где-то на Севере. В первом случае она называлась Beormas, во втором – Bjarmaland. У российских исследователей её принято именовать Бьярмией. В отечественных летописных источниках, которыми предпочитают пользоваться наши историки, отодвигая на второй план источники зарубежные, Бьярмия не упоминается за исключением Иоакимовской летописи, опубликованной В.Н. Татищевым ещё в XVIII веке. Однако отношение к этому источнику неоднозначное. В настоящее время принято считать, что Бьярмия – это изменённое иностранцами название Перми, точнее, Великой Перми, государства, существовавшего некогда на северном Урале. Но западные саги и хроники позволяют получить иную информацию как о расположении Бьярмии, так и связях с ней европейских народов, хотя мнения об этой стране у западных авторов были весьма переменчивы.

Первым источником, в котором упоминаются некие бьярмы, является описание путешествия норвежского охотника на морского зверя Оттара, находившегося на службе у английского короля Альфреда Великого (848–899). Соответственно и само путешествие, и его описание датируется IX веком. Считается, что Оттар обогнул Кольский полуостров и зашёл в Белое море, на побережье которого нашёл страну, густо заселённую бьярмами. Они, в отличие от соседних финских племён, занимались земледелием, но их язык показался путешественнику очень схожим с языком финнов.

Бьярмы и их страна упоминаются также в «Истории Хиалмара, царя Бьярмаландии и Тулемаркии», «Саге о Боси», «Саге о Стурлауге Ингвольссоне», «Саге об Алаборге и Альдейгьюборге», «Саге о Хальфдане Эйстинсоне», «Саге об Одде Стреле», «Саге об Эгиле Скаллагримсоне», «Саге об Олафе Святом, сыне Трюггви», «Саге о Хаконе Хаконарсоне». Кроме того, несколько историй о походах скандинавов в Бьярмию содержит хроника Саксона Грамматика «Деяния данов» («Gesta Danorum»). Бьярмия упоминается в рукописи, которая была датирована концом XII века, хранилась в Шотландии и издана в 1850 году под условным названием «История Норвегии». 

Расположение этой страны указано в книге епископа Скалхолта, написанной в XIV веке: «На восток от Дании лежит Свитьод (Швеция – Р.С.), а на север – Норвегия, а на восток от Норвежской страны есть земля русов, оттуда на север – царство Татарское. На север от страны Норвежской находится Финмаркия, оттуда твёрдая земля поворачивает на юго-восток, прежде чем дойдёшь до Бьярмаланда (Bjärmaland)». Интересно, что Татарское царство помещено автором севернее земли русов. Все эти источники охватывают период с X по XIV век.

Общие сведения о Бьярмии таковы. Страна располагалась на севере, востоке или северо-востоке от скандинавских стран. Путь туда лежал по морю мимо Финмарка – самой северной области Норвегии. Население страны занималось земледелием и охотой на пушного зверя. Шкурки соболей, лисиц, бобров, белок и других животных служили главным источником интереса скандинавов. Кроме того, считалось, что в Бьярмии много серебра. Описан обычай возведения погребальных курганов, для сооружения которых каждый человек должен был бросить горсть земли и горсть серебра. Во многих сюжетах говорится о большой реке, уходящей вглубь земли бьярмов, но путешественники опасались заходить в неё далеко из-за риска столкновений с местными жителями и предпочитали держаться морского побережья. Эта река обычно ассоциируется исследователями с Северной Двиной. Жители Бьярмии описаны как миролюбивые люди, но при попытках ограбления, которые неоднократно предпринимали заезжие скандинавы, не ограничиваясь лишь торговыми отношениями, они оказывали ожесточённое сопротивление, особенно – при попытках раскопать курганы. У Саксона Грамматика есть указание на «ближнюю» и «дальнюю» Бьярмию: первая располагалась вблизи побережья, а другая – где-то в глубине страны. Согласно более поздним сагам в XIII в. скандинавы уже прочно обосновались в Бьярмии, имея там свои поселения, и совершали оттуда походы в Sudrdalariki, под которым обычно представляют Суздальское княжество.

Какие же выводы можно сделать из древних сообщений.

Во-первых, скандинавские мореплаватели хорошо знали путь в Белое море, что сразу отвергает представление о том, что этот путь был открыт только экспедицией англичанина Ричарда Ченселора (о ней будет рассказано ниже). 

Во-вторых, страна, которую они посещали, была известна как обширная территория, богатая и густонаселённая. Но внешняя меновая торговля местных жителей ограничивалась только пушниной. 

В-третьих, скандинавов далеко не сразу пустили во внутренние районы страны, но всё же со временем они основали свои фактории в этой стране, занимаясь не только торговлей, но и участвуя в конфликтах с соседними территориями. Из указаний на походы в Суздальскую землю можно заключить, что Бьярмия имела с ней общую границу и находилась во враждебных отношениях. В-четвёртых, название страны, по всей видимости, было дано самими путешественниками и происходит от скандинавского корня biörn, björn, bjärn, что означает «медведь». Отсюда житель страны называется «bjär-man», «медведь-человек», а сама страна – Bjärm(i)a или Bjärmaland.

О возможных границах Бьярмии идёт много споров. Но те же источники позволяют предположить, что в период максимального расцвета она простиралась от Белого моря на севере до земель Суздальского княжества на юге и от Финского залива на западе до Уральских гор на востоке, являясь одной из крупнейших стран древнего мира.

Бьярмия указана на старинных картах, составленных преимущественно скандинавами, причём по этим картам можно проследить постепенное уменьшение её размеров. Наиболее ранние из сохранившихся карт представляют собой скорее схематические изображения, снабжённые поясняющими надписями, поэтому основную информацию можно получить именно из надписей. Так, на карте, которая хранится в Королевской библиотеке в Копенгагене (Дания) и датируется приблизительно 1250 годом, схематично представлены стороны света – Азия, Европа и Африка – со столбцами надписей с названиями стран. На ней, кроме прочих, имеется название Бьярмии, точнее – фраза Biarmar habitauit hic (Биармы здесь жили), а также название Русии (Rusia).

С развитием мореплавания карты становились всё более подробными. Однако это относилось лишь к изображению береговых линий, ведь карты предназначались для мореходов. Что касается внутренних территорий, то на картах они показывались весьма условно, пространство заполнялось названиями стран, иногда – городов и рек, а также картинками из жизни местного населения. Так выглядит одна из известных средневековых карт – карта Олафа Магнуса, выпущенная в 1539 году в Венеции. К сожалению, территории, относящиеся к России, на карте практически отсутствуют, показаны лишь западные её области. Карта явно укорочена: некоторые надписи по её «восточному» краю обрезаны.

На этой карте есть много интересного. В частности, на изображении Финского залива (точнее – моря, Mare Finonicum) представлено сражение рыцарей, движущихся со стороны шведских владений, и войска, идущего с территории, обозначенной Moscovie pars (Московские земли). Рядом стоит надпись «prelium glaciale» – «ледовое побоище». Историки объясняют надпись тем, что битва, происходившая в XIII веке при князе Александре Невском, настолько запечатлелась в памяти, что её показывали на картах через триста лет. Объяснение абсолютно безумное, особенно если учесть, что по официальной версии сражение происходило на льду не Финского залива, а Чудского озера, и не со шведскими, а с немецкими рыцарями. Правда, в районе озера никаких следов битвы, как и знаменитого Вороньего камня, так и не нашли. Может быть, проблема скрыта как в месте сражения, так и в его датировке, иной взгляд на которые способен полностью поменять суть самого события.

Бьярмия показана на карте Олафа Магнуса на севере, между двумя водоёмами: Oceanus Sciphicum, то есть Скифский океан (так назван Северный Ледовитый океан), и Lacus Albus (Белое озеро). Последнее объединяет в себе Белое море и Ладожское озеро: в те времена Lacus Albus считалось заливом Океана.

Карта служит своего рода иллюстрацией к работе Олафа Магнуса «История северных народов», которая начинается именно с описания Бьярмии, где, подобно Саксону Грамматику, автор делит эту страну на «дальнюю» и «ближнюю»: «В ближней (citeriorem) изобилуют горы, покрытые лесами, а на богатейших пастбищах находят себе пищу многочисленные стада диких зверей; здесь много рек, обильных пенящимися водопадами. В дальней (ulteriorem) Бьярмии обитают диковинные народы, сам доступ к которым труден, и попасть туда можно только с великой опасностью для жизни. Эта половина Бьярмии по большей части покрыта снегами, и путешествие возможно здесь, только на быстро несущихся оленях. В той и другой части Бьярмии достаточно равнин и полей, и земля даёт урожай, если бывает засеяна; повсеместно водится в громадном количестве рыба, а охота на дикого зверя столь легка, что здесь не ощущается особой нужды в хлебе». Сведения достаточно противоречивы: вряд ли земля, постоянно покрытая снегами, могла давать обильные урожаи. 

Очевидно, что автор пользовался сведениями из разных источников, которые порой противоречили друг другу. Жителям Бьярмии дана следующая характеристика: «Во время войны биармийцы не столько пользуются оружием, сколько заклинаниями. <…> Биармийцы – идолопоклонники и весьма искусны в волшебстве: не только словом, но и взглядом могут так околдовать человека, что он теряет волю, слабеет умом и, постепенно худея, умирает от истощения».

В 1560–70-х годах вышли ещё три карты, на которых указана Бьярмия. Из них особого внимания заслуживает карта Энтони Дженкинсона, изданная в Лондоне в 1562 г. Это карта Европы, названная «Описание Руссии, Московии и Тартарии» («Russiae, Moscoviae et Tartariae descripcio»). Интересно, что в названии чётко разделяются понятие Руссии и Московии, хотя у нас принято считать, что в это время существовало единое Московское государство. Э. Дженкинсон являлся представителем английской «Московской компании», созданию которой предшествовал любопытный факт. В 1553 году один из двух кораблей английской морской экспедиции Ричарда Ченселора прошёл вдоль Кольского полуострова в Белое море и достиг устья Северной Двины, что считается открытием пути из Европы в Белое море. 

Благодаря этому событию Англия получила возможность торговли с Россией, поскольку другие пути в то время были закрыты. Ричард Ченселор побывал на приёме у Ивана Грозного, тем самым выяснив дорогу от устья Северной Двины до Москвы, а через год была основана «Московская компания». Карта Дженкинсона составлена на основании собранных им данных и содержит подробную информацию о внутреннем устройстве земель Восточной Европы, являясь первой известной картой средневековой Руси. Однако представленная информация соответствует не времени издания карты, а концу XV века, отставая по времени минимум на 50 лет.

Руссия показана как совокупность нескольких земель, названия которых соответствуют территориям княжеств (Novogardia, Volodimeria, Cargapolia, Ustiug и др.) или расселениям народов (Ceremise Gorni). Территория сужается в северном направлении, выходя на побережье Белого моря в области впадения Северной Двины. К западу от этой части Руссии расположены (с юга на север) Corelia, Lappia и Biarmia без указания границ между ними, а к востоку – Permia. 

Следует заметить, что учёные упорно смешивают Бьярмию и Великую Пермь, хотя на картах они изображаются в разных, значительно удалённых друг от друга местах. Но в контексте данного исследования такое смешение нельзя рассматривать только как ошибку, связанную со сходством названий. Скорее, следует думать о разном произношении одного старинного названия. Тогда, согласно карте Дженкинсона, Руссия выглядит территориальным «клином» между двумя землями со сходными названиями. 

Странно то, что Новгородские земли, захваченные Москвой в 1471–78 гг., включены на карте в состав Руссии, а Пермь, присоединённая к Великому княжеству Московскому в 1472 г. показана отдельным государством. Следует обратить внимание, что в это же время (официально – в 1471 г.) к Москве были присоединено и Ярославское княжество.

В данных карты имеются и другие противоречия.

 Так, на ней территория, обозначенная как Moscovia, является лишь одной из земель, входящих в общую границу Руссии. При этом значки на карте, показывающие расположение городов, в том числе и Москвы, имеют одинаковые размеры за одним исключением: Новгород (Novogorod Velica) показан значком большего размера, словно столица Руссии. А на голландской карте 1593 года, которая в основном повторяет карту Дженкинсона, Москва и Великий Новгород уже показаны крупными значками одинаковой величины. За период, прошедший между изданием двух карт, произошло окончательное покорение Новгорода Московским княжеством в 1569–70 годах. Поэтому изображение двух городов на карте одинаково крупными значками неслучайно: по мнению картографов, Новгород – старая столица Руси, а Москва – новая столица.

В левом верхнем углу карты Дженкинсона помещено изображение пожилого правителя с длинной седой бородой, восседающего на троне в восточном одеянии на фоне шатра, с подписью «Ioannes Basilius Magnus, Imperator Russiae, Dux Moscoviae», что буквально означает «Иоанн Василий Большой, Император Руссии, Князь Московии». Но Ивану Грозному на момент издания карты было 32 года, а на момент знакомства с ним Дженкинсона – 27 лет.

Самое позднее изображение Бьярмии находится на карте Европы Герарда Меркатора 1589 года, где она показана так же, как у Олафа Магнуса. Более упоминаний о Бьярмии не встречается ни на картах, ни в письменных источниках.

Итак, если суммировать информацию о Бьярмии, то получится, что в годы своего расцвета она занимала территорию, соответствующую территории другого государства. Оно в отличие от Бьярмии, упоминаемой только в одном отечественном источнике, хорошо известно и постоянно изучается – это Великий Новгород. Действительно, в XIV–XV веках земли Новгорода занимали всю северо-восточную часть Европы, выходя к Белому и Балтийскому морям.

Кроме того, источники демонстрируют удивительное «перемещение» Бьярмии. Если в древних сагах она располагалась в районе впадения Северной Двины в Белое море, то картографы XVI века помещали её на самый край Кольского полуострова.

Следует обратить внимание и на созвучие названий Бьярмии и Перми, из-за которого историки их постоянно объединяют в своих исследованиях, а также в переводах книг европейских авторов. Так, в работе итальянского путешественника XVI века Мавро Орбини «Книга историографии початия имени, славы и расширения народа славянского» есть указание на то, что русы, плавая по Ледовитому океану, открыли архипелаг Новая Земля. В оригинале текста они называются «russi di Biarmia», то есть «руссы из Бьярмии», а в переводе читаем «руссы из Пермии». Это не удивительно: Великая Пермь также имеет массу подтверждений своего существования, а Бьярмия – скорее, легендарная страна. Но проблема в том, что Пермь не имела прямого выхода к морю, но он был у Великого Новгорода, из владений которого Пермь вышла только после покорения Новгорода Иваном III. Тогда, согласно М. Орбини, руссы из Бьярмии – это новгородцы. 

Следовательно, Бьярмия – это Господин Великий Новгород. После покорения Новгорода Московское княжество, вклинившись в среднюю часть этого огромного государства, получило выход к Белому морю, а западная и восточная (Пермь) части остались до времени нетронутыми. Вскоре была завоёвана Пермь, а западные земли Новгорода – территории к северу от Ладожского и Онежского озёр, Карелия, Кольский полуостров (кстати, историки до сих пор точно не знают, как далеко заходили владения Новгорода в этом направлении) – ещё в XVI веке оставались вроде бы «ничейными», а затем перешли под контроль Швеции.

Неужели, поход Ярослава Мудрого на Медвежий угол – это поход на Новгород? Правда, расцвет Новгорода пришёлся на значительно более поздний период, чем время жизни Ярослава. Значит, «князем» возглавившим крестовый поход на страну Медведя был вовсе не Ярослав Мудрый, а само событие происходило не в XI веке.

Которосль

В «Сказании» говорится, что место основания Ярославля находилось на берегу рек Волги и Которосли. Однако есть предположение, что вторая река раньше имела другое название. А.В. Максимов в книге «Русь, которая была – 2» выдвинул версию, что Которосль именовалась Нера по названию озера, из которого она фактически вытекает. Которосль образуется в результате слияния рек Вёксы, берущей начало из озера Неро, и Устье. Географически Вёксу можно считать начальным отрезком Которосли, а Устье – её притоком. 

Но в Ярославской области существует ещё одна Вёкса – река, вытекающая из Плещеева озера. Вообще в этом и соседних регионах названия рек часто дублируются: есть две Нерли, две Печегды, две Яхромы, а также встречаются сходные названия, например, Сить и Соть. Напомним, что берега озёр Неро и Плещеево считаются зоной расселения племени меря. «Вторая» Вёкса впадает в озеро Сомино, из которого берёт начало река Нерль, впадающая в Волгу выше Калязина. Названия Нерль и Неро явно однокоренные. Если Нерль (с Вёксой), выходящая по представлениям древних людей из озера, впадает в Волгу, и Которосль (со своей Вёксой) выходит из озера и впадает в Волгу, то можно предположить, что Которосль в древности тоже именовалась Нерлью. Кстати, ещё в XVIII веке река называлась Которость или Которостль, то есть её название тогда окончательно не установилось. Таким образом, указание, что Ярославль основан на берегу Которосли, свидетельствует об относительно недавнем времени написания если не всего «Сказания», то, во всяком случае, данного фрагмента.

Радимир Строганов

Начало:Часть I: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Часть II: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Продолжение:Часть III: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Часть IV: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Часть V: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Часть VI: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Российское информационное агентство «Национальный альянс»

 Еще на эту тему:Новый взгляд на личность ярославского князя Фёдора Чёрного

I Часть. Начало. Христианский миф и религии Солнца: критическая оценка на фоне смены эпох

II Часть. Окончание. Христианский миф и религии Солнца: критическая оценка на фоне смены эпох.

РОССИЯ НА ПУТИ К БЕЗВЕРИЮ.Часть I. Главная

РОССИЯ НА ПУТИ К БЕЗВЕРИЮ. Часть II