Часть II: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Продолжение разговора о легенде возникновения Ярославля.Речь идет о возникновении  символе города -медведе с секирой 

Скорее всего, для объяснения природы «лютого зверя» необходимо выйти за рамки чисто зоологических представлений. Поэтому вторая версия такова: животное было мифическим, несуществующим в реальности. Тогда и весь эпизод с победой князя над ним – мифологическая вставка. Считается, что имя, которое князь Ярослав Владимирович получил при крещении, – Георгий (Юрий). Сразу вспоминается святой Георгий, победивший некоего зверя, под которым принято понимать дракона. Но этот символ – св. Георгий, поражающий дракона (змия) – помещён на гербе Москвы. Не является ли «Сказание» закодированной информацией о насильственном захвате Ярославля Москвой, ведь по официальной версии Ярославское княжество вошло в состав Московского княжества мирным путём? 

Но в таком случае снова появляется интересная деталь: если Ярослав – это Москва, а Медвежий угол – Ярославль, тогда ярославский край на момент его присоединения к Москве, то есть в XV веке, придерживался языческих верований, что теоретически возможно, как уже указывалось в предыдущей части. Впрочем, такая версия не объясняет, почему медведь на гербе Ярославля изображён не поверженным, а победно несущим на плече своё оружие.

Вообще, сюжет легенды весьма напоминает популярное произведение лубочного искусства «Повесть о Бове-королевиче». Сама повесть известна в России с XVI века. Она является пересказом средневекового французского романа о подвигах рыцаря Буово д’Антона. История рыцаря Буово вошла в роман Андреа да Барберино «Французские короли», который датируется началом XV века. Известен его перевод на старобелорусский язык, выполненный в XVI  веке. В устном пересказе он перешёл в русский фольклор. В романе противником Буово является Пуликане (итал. Pulicane) – человек с головой собаки. В русской версии он известен под именем Полкан. Повесть о Бове-королевиче имеет более ста вариантов, в которых Полкан даже трансформировался в подобие кентавра. В ряде сюжетов Полкан называется Идолище поганое. Тем самым произошло смешение сказки о Бове и Полкане с другой историей, также популярной в народе ещё с допетровских времён, – сказанием об Илье Муромце. Идолище описан как богатырь огромного роста, его коня ведут несколько, иногда до двадцати, человек. И Полкан, и Идолище поганое являют собой образ «тёмного» богатыря, противостоящего «доброму» воину. 

Такие сюжеты были весьма распространены в фольклоре и встречались не только в сказочных произведениях, но и в научных трактатах древних авторов, в частности – при описании народов, живущих в северных странах. Так, у Адама Бременского в работе «Деяния архиепископов Гамбургской церкви» (лат. Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontificum) даётся описание киноцефалов, то есть людей с собачьими головами, а также циклопов. И те, и другие, согласно Адаму Бременскому, обитают в стране Русь, и русы воюют с ними. В одном из эпизодов он описывает, как путешественники из Фризии прибыли в некий укреплённый город, в котором нашли бесчисленные богатства. Они попытались унести сокровища на свой корабль, но им вдогонку пустились циклопы, сопровождаемые псами. Напав на одного из путешественников, они растерзали его. Это так похоже на фрагмент «Сказания о построении града Ярославля»: «…но егда входи в сие селище, людии сего испусти от клети некого люта зверя и псов, да растешут Князя и сущих с ним». Представление о том, что на Севере живут люди с пёсьми головами, сохранялось ещё в XVI веке. Так, на карте мира французского картографа Пьера Деселье, выпущенной в 1550 году, на северо-востоке Московии в области Colmogora помещено изображение  охотника, одетого в шкуры, в руках у которого ружье, а вместо лица – собачья морда.

Версия третья: на гербе в образе медведя показан воин, облачённый в медвежью шкуру. Такие воины действительно существовали и, как принято считать, исчезли ещё в глубокой древности. В германских и скандинавских сказаниях и хрониках они представлены под именем «берсерки».

Берсерки впервые упомянуты скальдом Торбьёрном Хорнклови в стихотворении о победе короля Харальда Прекрасноволосого в битве, которая происходила предположительно в 872 г. Но основную информацию о них исследователи черпают из «Истории норвежских королей» Снорри Стурлусона (XIII в.), известной также под названием «Круг земной». В ней, в частности, говорится: «…люди шли в бой без доспехов и были, словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнём, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка». Берсерки – могучие воины, сила которых усугублялась их бесстрашием. 

Ещё в XVIII веке была выдвинута версия, что перед сражением они употребляли сушёные ядовитые грибы (мухоморы) или отвар из них. Такие воины, находясь в наркотическом дурмане, не испытывали страха и боли. Они облачались в медвежьи шкуры, что в сочетании с мощным телосложением, заранее пугало врагов. Их оружием был меч, а также топор, иногда – обоюдоострый; именно такой топор назывался секирой. Рассказывается также, что берсерк после сражения впадал в сон на много часов (ещё одно подтверждение наркотического опьянения), вероятно, отсюда появилось выражение «богатырский сон». Позднее образ берсерка трансформировался в народном представлении в возможность человека превращаться в медведя. Так возникли легенды об оборотнях, которые активно используются в художественной литературе до наших дней.

Сведений о том, кто и когда придумал сложное существительное berserkr, не сохранилось. Имеются проблемы и с его этимологией. Второй компонент «-serkr» исследователи однозначно переводят как «рубашка», но «ber-» можно понять либо как «медведь», либо как «голый». Поэтому всё слово переводится как «медвежья рубашка» или как «голая рубашка» в смысле «рубашка и ничего больше» или «лишённый рубашки». Однако проблема термина решается, если предположить, что слово «берсерк» было заимствовано из славянского языка с изменением транскрипции. Бер – одно из старинных наименований медведя, отсюда – «берлога», то есть «логово бера». Поэтому «берсерк» может буквально означать «медведь (бер) с секирой». В древнерусских письменных источниках эти воины упоминаются под названием «берендеи», что можно прочитать как «люди, способные превращаться в медведей (деяться бером)».

Сведений о берендеях крайне мало. В российской историографии их принято считать неким кочевым племенем, участвовавшим на стороне киевских князей в столкновениях с половцами. Другое их наименование – «чёрные клобуки». Иными словами, берендеи – обитатели южнорусских степей, и не имеют никакого отношения к северной Руси. Однако в Ярославской области сохранились топонимы, которые могут свидетельствовать о присутствии берендеев в этих краях: село Берендеево и Берендеево озеро. Происхождение названий учёные объясняют тем, что часть берендеев была переселена во Владимиро-Суздальскую Русь в правление Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского. 

Но при археологических раскопках, проводившихся под Ярославлем в районах сёл Тимерёво, Петровское и Михайловское, обнаружено множество предметов, имеющих скандинавское, а не южнорусское происхождение. Это серебряные монеты, украшения, копья и другие предметы вооружения. Было найдено несколько мечей. Многие предметы содержали рунические надписи. Учёные считают, что данные находки принадлежали варягам-скандинавам, которые активно посещали эти края в IX–XI веках. С учётом приведённых данных можно предположить, что западные «берсерки» и наши «берендеи» – одно и то же, только в Северной Европе они раньше прекратили свою деятельность. На самом деле берендеи являлись наёмными воинами, которые оставили свой след в истории скандинавских стран, поэтому их название является заимствованным для скандинавских и германских языков. Мнение источников о берсерках (берендеях) неоднозначно: в одних они показаны храбрыми воинами, в других – грабителями, нападавшими на мирное население. Точно так же описывают средневековых воинов-наёмников в Европе: пока им платили – они служили, а когда их услуги становились не нужны – вынуждены были добывать пропитание самостоятельно.

Согласно германо-скандинавской мифологии берсерки являлись слугами бога Одина. В этой связи уместно вспомнить Азырена из финно-угорской мифологии, прислужника бога смерти Керемета, могучего мужа, наносившего последний удар кинжалом умирающему. А в современном представлении берендеи – это персонажи пьесы-сказки А.Н. Островского «Снегурочка», жители счастливой страны, управляемой мудрым и справедливым царём Берендеем.

Вполне вероятно, что в первоисточнике, которым пользовался архиепископ Самуил при составлении «Сказания», говорилось именно о берендее. Поэтому автор и не смог перевести незнакомый ему термин, заменив на «люта зверя». Не будем забывать, что появление работы Самуила Миславского и утверждение герба Ярославля происходили в одно и то же время – в период царствования Екатерины II, когда стараниями первого генерал-губернатора А.П. Мельгунова и архитектора Э.М. Левенгагена город приобрёл иной внешний вид за счёт масштабной перепланировки. 

Работы сопровождались разбором городских укреплений, который окончательно завершился в первой четверти XIX века. Теперь их расположение можно проследить только по направлению улиц и по уцелевшим сторожевым башням. Материальные «неровности» истории Ярославля были устранены, а вот документальные и логические – остались. Герб Ярославля изначально содержал загадку: вероятно, его утвердили потому, что его история прослеживалась с XVII века, но истинный смысл изображения на момент утверждения герба уже никто не понимал. Возможно, медведь с секирой – одновременно образ непобедимого воина и древнего божества местных жителей, пронесённый ими через века.

Ростов

В «Сказании о построении града Ярославля» сообщается, что стольным городом князя Ярослава был Ростов. Может ли история Ростова Великого пролить свет на начало истории Ярославля, ведь эти города оказались прочно связаны друг с другом на протяжении всех последующих столетий?

Ростов в летописных источниках впервые упоминается в «Повести временных лет» под 862 годом в том же фрагменте, в котором говорится о призвании варягов на Русь:

«Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами". И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – словене, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик».

Можно по-разному относиться к этому летописному свидетельству, но для «классического» историка важно одно: русская история начинается с призвания варягов, а Ростов был основан ещё раньше, то есть существовал с «доисторических» времён. Однако, русский историк и лингвист конца XIX – начала XX вв. А.А. Шахматов, тщательно изучивший русские летописи, установил, что летописные упоминания Ростова под 862 и 907 годами являются поздними вставками. Не находят эти даты и археологического подтверждения. В 1955–56 гг. экспедиция Н.Н. Воронина – автора книги «Зодчество Северо-Восточной Руси XII–XV веков», занимавшегося поиском архитектурных памятников средневековья Владимиро-Суздальской земли, произвела первые серьезные археологические изыскания в Ростове, в ходе которых были обнаружены остатки построек из брёвен. Их датировали IX–X веками. Наиболее ранняя из дендрохронологических дат – 963 год, хотя столь точное датирование с использованием данного метода – предмет спорный.

В приведённом летописном фрагменте сказано, что коренным населением Ростова являлись меря – финно-угорский народ. Иногда этноним «меря» или понятие «мерянская культура» используют для общего названия славянского и финского населения, проживавшего на территории современных Ярославской, Ивановской, Костромской, Владимирской и Московской областей во второй половине I тысячелетия н.э. и ставшего основой населения Ростово-Суздальского княжества.

Название этого народа известно, практически, только из «Повести временных лет». Согласно данной летописи, меря проживали в районе озера Неро и Плещеева озера. В 859 году мерян обложили данью варяги. В 882 году меря принимала участие в военных походах князя Олега. Последнее упоминание мери как отдельного народа имеется под 907 годом, когда они в составе войска всё того же Олега пошли на Царьград. Периодом X–XI вв. датируется начало слияния мери со славянами, в результате которого меря утратили свою аутентичность. 

Как уже указывалось, население Медвежьего угла именно в этот период могло исповедовать смешанный культ, состоявший из элементов финно-угорских и славянских верований. Время окончания процесса ассимиляции точно не датируется. Так, в послании монаха-доминиканца Юлиана, совершившего в 1230-е годы два путешествия на Восток, «Письмо о жизни татар» (лат. «Epistula de vita Tartarorum»), известном также как «Письмо брата Юлиана о монгольской войне» упоминается Меровия (Merowiam), которая наряду с несколькими языческими царствами была завоёвана татарами. В житии преподобного Авраамия Галичского, составленном в XVI веке, говорится, что когда Авраамий (ум. в 1375 г.) решил поселиться на Галичском озере, там жили «человеци по дубравам некрещении, нарицаемые меря». И наконец, в «Казанском летописце» XVI века упомянуты черемисы (современные марийцы), которые жили в Ростовской земле, бежали от русского крещения и поселились в Болгарской земле (Волжской Булгарии) и Орде.

Однако административным и сакральным центром народа меря в определённый исторический период являлся отнюдь не Ростов, а город, собственное название которого сейчас неизвестно. В историографии поселение именуется Сарским городищем, поскольку располагалось в районе впадения реки Сары в озеро Неро в современной Ярославской области. Установлено, что упадок Сарского городища происходил одновременно с бурным развитием Ростова Великого. Может быть, есть параллели истории Сарского городища и Ростова с одной стороны и Медвежьего угла и Ярославля – с другой? 

Археологические раскопки в окрестностях озера Неро, в том числе на месте Сарского городища, проводились с середины XIX века. Согласно полученным данным берега озера были плотно обжиты уже в VII веке. Временем основания Сарского городища считается конец VII века, а период расцвета относят к Х веку. Максимальная площадь поселения составляла 2,7 га. Изначально поселение служило торговым центром местного значения, своего рода обменным пунктом, куда жители окрестных территорий провозили свои товары и где происходил торговый обмен. С развитием ремесла город превратился в ремесленно-торговое поселение. Позднее, с началом функционирования Волжского торгового пути городище стало участником международной торговли, что вызвало качественный скачок в его развитии. В Ярославской области было обнаружено несколько кладов серебряных монет арабского происхождения, датированных VIII–IX веками. Но состояние этих монет указывает на то, что они использовались в более позднее время: монеты были подпилены, что применялось для уменьшения их веса; на некоторых имелись отверстия, чтобы использовать как украшения. Истинную ценность этих монет жители Поволжья вряд ли себе представляли. Вероятно, монеты всё-таки служили денежным эквивалентом, но расчёт ими производился на вес.

Естественно предположить, что расположение Сарского городища в удалении от Волжского торгового пути стало препятствием для эффективной торговли. Намного лучше было бы иметь торговый центр на самом пути, на берегу Волги. Вот тогда при впадении в Волгу реки Которосль (сейчас это место называется Стрелкой), соединявшей её с озером Неро, и могло появиться торговое поселение, которое можно условно назвать Медвежий угол. Этому есть и археологическое подтверждение. Исследования, проводившиеся в Ярославле в 1960–70-е годы, выявили существование в районе Стрелки поселения, которое имело все черты культуры племени меря. Изначально новое поселение выполняло функции перевалочной базы, непосредственный товарообмен здесь не производился, о чём свидетельствует отсутствие находок монет.

Кроме торгово-ремесленной функции Сарское городище имело и военное значение: раскопки выявили наличие сложной системы оборонительных сооружений, которая дважды обновлялась, были сделаны многочисленные находки предметов вооружения.

Причины появления в непосредственной близости от Сарского городища другого города – будущего Ростова – до сих пор вызывает массу споров. В 1985 г. на территории Ростова проводились раскопки, которые выявили существование на его месте мерянского поселения. Предположение, что Ростов возник не на пустом месте, выдвигалось и ранее. Ещё 1934 г. В.И. Равдоникас предположил, что Сарское городище и было первоначальным Ростовом, перемещённым на новое место. Эта версия объясняла, почему не сохранилось собственное  название Сарского городища: оно уже носило название Ростов, не изменённое при переносе города. При этом автор использовал аналогию с возникновением Смоленска на месте Гнёздовского поселения. Впрочем, после раскопок Н.Н. Воронина в 1955–56 гг. идея Равдиникаса была отвергнута. В 1961 г. Е.И. Горюнова предположила, что Ростов возник позднее IX века на месте мерянского посёлка, следы которого прослеживаются с VIII века. А.В. Дубов после тщательного изучения материалов раскопок на Сарском городище пришёл к выводу, что это было многоэтничное поселение с преобладанием (во всяком случае, в Х веке) славянского населения. Таким образом, в период своего экономического расцвета Сарское городище уже не служило сакральным центром мери. Меряне были вытеснены славянами и, вероятно, перенесли свой религиозный центр в другое место. Таким местом вполне могло быть поселение, превратившееся со временем в Ростов.

Получается, что Ростов изначально принял на себя духовные, а не экономические функции Сарского городища. Во-первых, Сарское городище являлось торговым и административным (доказательств иного нет) центром территории, а поселение, обнаруженное на месте современного Ростова, не имело типичных черт торгового центра. Во-вторых, Ростов до XVII (!) века практически не имел защитных сооружений, хотя город, который взял на себя или захватил торговые функции другого поселения, закономерно должен был иметь укрепления, защищающие от посягательств на богатства. Строительство городских укреплений, включавших в себя валы, на которых так любят сейчас фотографироваться туристы, было завершено в 1632 году. Строительством руководил известный голландский фортификатор Ян Корнилий ван Роденбург – создатель уникальной для своего времени крепости Ниеншанц, находившейся на месте современного Петербурга. Цель создания ростовских укреплений в XVII веке не ясна. 

Действительно, для чего нужны были столь современные укрепления в самом центре Российского государства, от кого они должны были защищать Ростов? Поэтому принято считать, что их строительство – это всего лишь некий эксперимент, который, возможно, не был доведён до конца. На планах Ростова ХVIII–ХIХ вв. обозначена цепочка прудов, тянувшаяся с изгибом к озеру. Эти пруды принято считать остатками защитного рва древних укреплений. Однако полное отсутствие признаков иных элементов, типичных для средневековой крепости, заставляет сомневаться в этом. В-третьих, в Ростове существует уникальное место, расположенное к западу от Успенского собора, возведённого, как считается, в 1160 году на месте сгоревшей деревянной церкви, построенной в 991 году. Это место, которое в наше время представляет площадь, ограниченную жилыми зданиями и стеной Митрополичьего двора (более известного как Ростовский кремль), никогда не застраивалось на протяжении всей многовековой истории города. Данная особенность также противоречит изначальному происхождению Ростова как центра торговли, поскольку в таком случае торжище должно было занимать центральное положение в поселении. Вероятно, это место являлось священным, и память об этом сохранялась на протяжении долгих лет, поэтому никто не затевал здесь строительства.

Вызывают вопросы причины выбора места для построения города: Ростов появился на низком, болотистом участке берега озера Неро при впадении в него речки Пижермы, русло которой впоследствии засыпали. Но эта странность вполне объясняется тем, что город появился напротив острова – огромного камня, почитавшегося священным. Этот остров, называемый сейчас Рождественским, представляет собой монолит, вышедший на поверхность в результате разрушения окружающей породы. Возможно, на нём находилось святилище.

Следовательно, Ростов создавался как сакральный центр местного населения. Как уже указывалось, в определённый период взаимоотношений мери и славян произошло смешение их культов. Вероятно, Велес – изначально бог славянского пантеона – стал почитаться и финно-уграми. В то же время славяне стали почитать священные камни. Велес считался покровителем домашнего скота и скотоводов, но у него была и «тёмная» ипостась – пожирателя скота, насылающего болезни на домашних животных и наказывающего так людей за их проступки. В этой ипостаси он именовался Валом и его олицетворениями считались священные камни – валуны. Велесу приносили в жертву домашних животных. Археологическая экспедиция Н.Н. Воронина обнаружила при раскопках на месте сада Митрополичьих палат в Ростове толстый слой навоза. Вероятно, это место, где держали жертвенный скот, убирать за которым было не принято.

Значение Ростова (хотя, скорее всего, назывался он тогда по-другому) как священного города объясняет и приток населения в него. Археологи отмечают интенсивный рост поселения с XI века, а в XII веке площадь города составляла 200 га. К примеру, площадь Владимира в то же время равнялась 145 га, а Суздаля – 49 га. Именно в Ростове появился первый в крае христианский храм. Можно предположить, что попытка насаждения христианства среди местного населения, предпринятая, безусловно, извне, разделила жителей города. 

Вспомним, сообщение «Казанского летописца» об исходе черемисов, не желавших принимать крещение, из Ростовской земли в Волжскую Булгарию. Не случайно, что, согласно церковному преданию, два первых епископа свв. Феодор и Илларион, посланные в Ростов, были изгнаны. С XIII века в городе и его окрестностях начинают возникать многочисленные монастыри. Ростов превращается в центр христианства. Но в XIV веке развитие города остановилось. На исследованных археологами участках культурный слой XIV–XV вв. отличается сравнительно слабой насыщенностью и меньшим количеством строительных остатков, а некоторые ранее освоенные участки городской территории опустели.

Сакральное значение Ростова для мерянского народа отвергает версии, утверждавшие, что город появился как экономический противовес Сарскому городищу. В их основе лежал тезис о формировании здесь оплота центральной княжеской власти на земле меря, предназначенного для контроля над территорией и сбора дани. Ещё в XIX веке С.М. Соловьёв в «Истории России с древнейших времён» высказал мысль о тесной связи Ростова и Новгорода. Позднее в науке утвердилась идея, что Ростов основали новгородцы с целью иметь свой форпост в земле меря. Иными словами, новгородцы (славяне) колонизировали данную территорию, а Ростов стал центром колонии. Логично предположить, что когда взаимосвязь двух городов прервалась, Ростов утратил своё прежнее значение, чем и объясняется отток населения из него. Других причин уменьшения численности жителей города в данный исторический период не прослеживается.

Согласно официальной версии истории в Х веке Ростов являлся одним из пяти крупнейших городов, подвластных киевскому князю. Первым ростовским князем на рубеже X–XI веков был Ярослав Владимирович – основатель Ярославля. В 1125 году Юрий Долгорукий перенёс столицу в Суздаль, поэтому в историографии княжество в период с XIв. до середины XII в. именуется Ростово-Суздальским. 

В 1207 году Ростовское княжество выделилось в самостоятельное, а его правителем стал Константин Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо. Исследователь Ростова А.Е. Леонтьев в статье «Некоторые данные о топографии Ростова X–XIV вв. (по материалам археологических исследований)» пишет: «По-видимому, справедливо мнение Н.Н. Воронина о том, что укрепления XVII в. в целом повторили линию валов предшествовавшего времени. Однако, расположение церкви Бориса и Глеба "что на княжьем дворе", оказавшейся в насыпи вала, показывает, что в прибрежной части укрепления проходили в другом месте. Впрочем, учитывая топографические особенности Ростова, сильную влажность грунта, затруднявшую земляные работы, можно полагать (здесь и далее выделено мной – Р.С.), что поначалу обязательные для любого города оборонительные сооружения представляли собой бревенчатую стену с башнями на незначительной подсыпке». Итак, неотъемлемой частью древнерусского города как оплота княжеской власти является наличие оборонительных сооружений, а как раз их-то в Ростове и не нашли. Всё это было совсем рядом, всего в 14 км – в Сарском городище. Но летописи не упоминают о нём, а говорят, что «стольным градом» являлся Ростов. Содержание же летописей в основном считается неоспоримым и подвергается критике только в деталях. Поэтому учёные предполагают (только предполагают, точнее – вынуждены это делать), что укрепления в Ростове были, ведь они должны были быть, поскольку Ростов являлся центром княжества, что явствует из летописей. Получается «замкнутый круг».

Что же касается источников, то изначальный текст «Повести временных лет», составленной, как считается, в XII веке, поэтому она именуется «Первоначальной летописью», до нас не дошёл. Наиболее ранний список (копия), входящий в состав Лаврентьевской летописи, датируется 1377 годом, однако его путь прослеживается лишь с конца XVI века; другие списки – Ипатьевский и Хлебниковский – датируются соответственно XV и XVI веками, когда никакого Ростовского удельного княжества уже и в помине не было.

Так был ли Ростов столицей княжества? И если не был, то откуда пришёл основатель Ярославля?

Радимир Строганов

Начало:Часть I: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Продолжение:Часть III: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Часть IV: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Часть V: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Часть VI: Легенда об основании Ярославля. Новое прочтение

Российское информационное агентство «Национальный альянс» 

Еще на эту тему:Новый взгляд на личность ярославского князя Фёдора Чёрного

I Часть. Начало. Христианский миф и религии Солнца: критическая оценка на фоне смены эпох.

II Часть. Окончание. Христианский миф и религии Солнца: критическая оценка на фоне смены эпох.

РОССИЯ НА ПУТИ К БЕЗВЕРИЮ.Часть I.

РОССИЯ НА ПУТИ К БЕЗВЕРИЮ. Часть II