Инструкция по подготовке типовых Родченковых

Как в клиповой круговерти событий реальности увидеть тенденцию будущности? На такое способны иной раз случайные люди, анализирующие резонансные ситуации по фрагментам, чтобы потом выдавать в информационное пространство народные «вердикты».

Редакционный Голос из зала изучил актуальную проблему, назревшую в системе российского образования.

Вроде со стороны можно сказать, что это простая тема – скандал со студенткой МГУ – несовершеннолетней девочкой Алисой. Но, если присмотреться внимательней к этой истории, то выглядит она как инструкция по подготовке типовых персонажей вроде родченковых (прим.ред. – бывший шеф Московской антидопинговой лаборатории Григорий Родченков, информатор ВАДА, перебежчик в США). 

Хотя более верно назвать эту историю все же типичным конфликтом между институциональными правилами и практикой их реального применения.  Можно выделить конфликтующие стороны, интересы и цели сторон, определить истинный предмет и предложить возможные выходы разрешения конфликта. И все это сделать в соответствии с учебной теорией психологии конфликта по пунктам. 

На первый взгляд скажите, что конфликтующая сторона не девочка, а её папа (как законный представитель её интересов) и конкретные представители МГУ, т.е. факультет психологии. 

Что хочет папа как сторона конфликта? Папа, используя формальные правила, добивается целей, которые не противоречат законам РФ, т.е. получение дочерью университетского образования. Личные цели могут быть разнообразными и можно предположить —  собственный пиар, клинический случай, эксперимент (воплощение в жизнь собственной педагогической доктрины, получение квартиры, привлечение спонсоров и т. д.). Важно, что его действия не противоречат законодательству РФ. 

Что хочет факультет как сторона конфликта? Факультет попал в интересное положение. С одной стороны, девочка сдала ЕГЭ. Возникает вопрос – что же это за итоговые экзамены по базовым предметам полной общей средней школы, если его может сдать девятилетний ребенок?

Вырисовывается контур первого вызова – налицо порочащая провокация существующей системы образования и института ЕГЭ в принципе.

Рассуждаем далее: девочка поступила в МГУ не просто по результатам ЕГЭ, а сдав дополнительный вступительный экзамен, на который МГУ как привилегированный университет имеет право для выбора абитуриентов. Появляются вопросы – что же это за экзамен в лучший университет РФ, который может сдать ребенок, что же это за университет, где может учиться девочка?

Второй вызов: оценка дополнительного экзамена как эффективной системы отбора абитуриентов. Если факультет хотел освободиться от нежелательного абитуриента, почему не сделали отбраковку на этом этапе? Потому, что правила существуют для всех и по этим правилам девочка выполнила все требования, а если бы ради нее пришлось изменить правила, то вынуждены были бы отказать многим другим абитуриентам, что вызвало бы, вероятно, нежелательные реакции этих самых абитуриентов и их родителей. 

Она не смогла поступить на бюджетное место и в рамках существующих законов, и поступает в МГУ на платной основе. У нас же все равны перед экзаменационной комиссией? Хорошо. Наконец, она учится семестр в университете и не посещает очные на занятия, не присутствует на семинарах онлайн, а потом выходит на сессию, на экзамен. Отец как представитель несовершеннолетней дочери заявляет, что она не может сдавать письменный экзамен (на письменные ответы дали 20 минут). Вторая часть экзамена устная. Выглядит со стороны это вроде так: девятилетняя девочка накидывается на «клубок» товарищей-преподавателей, именитых профессоров, многие из которых прошли советскую школу партийных собраний, и в течение полутора часов «терзает» их своими плохими ответами. Преподаватели пытаются найти у студентки какие-то знания по введению в психологию, но не находят. Скандал! Папу не пускают поприсутствовать на этом зрелище и интернет наполняется известием об избиении преподавателя МГУ. 

Факультет –это организация, работающая по правилам формальным и неформальным. Возникает случай, когда формальные правила и неформальные приходят в противоречие.  Во многих университетах с позиций формальных правил разрешен индивидуальный учебный план для студентов. Но позвольте себе представить на минуту ситуацию, если для каждого студента, желающего (именно желающего, а не вынужденного) учится по своей программе, придется организовать индивидуальный зачет в удобное, например, для студента, время. Представили? А преподавателя, который принимает 200-300 индивидуальных зачетов, представили? А затраты на такое обучение кто-нибудь может представить? Вероятно, нет.  Видимо, от нехватки воображения студенты учатся в группах, сдают экзамены в группах и неформально соглашаются некоторые формальные правила не воспринимать абсолютно буквально. Вероятно, именно поэтому буквальное следование некоторым формальным правилам приводит к скандалам.

Очевидно, нужно избавить систему от угрозы и сделать это можно только, опираясь на те же формальные правила, когда студентка не сдала экзамен.

Есть еще причина. Если она хорошо сдает экзамены и заканчивает учебный год с отличным результатом, то её в соответствии с формальными правилами, нужно будет переводить на бюджетное отделение. А готов ли факультет жертвовать бюджетное место для нее? Или все места уже распределены? 

Девочка как бы создает угрозу системе, требует к себе внимания, дополнительных усилий и средств, индивидуального плана обучения. Хотя папа предлагает продолжить домашнее обучение, что ни университету, ни государству стоить ничего не будет. И кажется, что это самый большой вызов.

На мой взгляд, остается признать гениальность и всячески поощрять,  поднять знамя родной науки, мол, смотрите – какие   у нас дети  талантливые. Целую рекламную кампанию можно было сделать для университета. Но экспромты хороши, когда заранее спланированы. А тут все пошло как-то не по плану. И кто такая эта девочка, чтоб её на знамя поднимать. Мало того, у них в семье еще подрастают гении, и те, кто младше, тоже проявляют чудеса способности к обучению? Или нет? Тогда еще страшнее, когда какой-то папа-программист, а не психолог взял, да и научился системно обучать гениев. Тут возникает интересная мысль – зачем же мы тут с нашей наукой Пиаже (прим.ред. – Жан Пиаже выдающийся швейцарский психолог и философ), Леонтьевым (прим. ред. – Алексей Леонтьев, выдающийся отечественный психолог), кафедрами психологии личности, психологии образования и педагогики, семинарами и трудами, учебно-методическими пособиями про деятельностный подход к изучению познавательных процессов, зачем мы входим в международную организацию Европейской ассоциации изучения образования в раннем детстве (EECERA) и т.д., и т.п., а тут такие чудеса? 

Можно предположить, что нестандартным поведением, фактом своего существования Тепляковы, получается, что дискредитируют Московский университет, словно, указывают на его образ как заведения, отстающего от реальности, наносят в чем-то урон имиджу факультета? Разве такое может остаться без ответа системы? Поэтому хочется сказать – «Беги, кролик, беги (прим.ред. – слова из песни 1939г.  британского шоу «Смех маленькой собаки», где кролик либо попадет в пирог как начинка, либо убежит с  кроличьей фермы))! Мчись прочь скорее, пока не исковеркали во славу науки психологии, для твоего же блага, иди в свою однокомнатную квартиру развивай эмоциональный интеллект и не угрожай нашему системному благополучию, науки об ускоренном обучении и развитии детей».

Может, происходящее — это только первая часть интриги?  Дальше следует логическое рождение обиженного Родиной образа Родченко. Может это попытки найти политическое спонсорство? Вот интересно-то!

Голос из зала

Иллюстрация из архива редакции

Российское информационное агентство «Национальный альянс» 

Еще на эту тему:

Арктика – территория мира, стабильного и взаимовыгодного партнерства

Реорганизация таможни

Найдите тот театр, который окажется по душе

Состоялась конференция «Управление коммуникациями»

Демография, эпигенетика и семейное счастье. Что общего?

Психологи в поиске идеи XXI века для человечества

Экопсихология как способ выживания в современных условиях