Российские библиотеки, Тоффлер и лукавый мир.

Какие вызовы несут обществу информационные технологии, как это отражается на его развитии? Что такое постписьменная эпоха? Об этом шла беседа с Юрием Юрьевичем Черным, кандидатом философских наук, руководителем Центра по изучению проблем информатики Института научной информации по общественным наукам РАН, одним из руководителей совместного семинара ИПИ РАН и ИНИОН РАН «Методологические проблемы наук об информации».

Не так давно вышла его новая статья «Архивы, библиотеки, музеи в глобальной информационной среде» (Черный Ю.Ю. Архивы, библиотеки, музеи в глобальной информационной среде // Роль библиотек в информационном обеспечении исторической науки: сборник статей / Авт.-сост. Е.А. Воронцова; отв. ред. А.О. Чубарьян, В.Р. Фирсов. – М.: Этерна, 2016. – C. 43-67.), которая, возможно, ответит на вопросы профессиональной среды по различным аспектами информационной науки, библиотечного дела в исследовательском и в организаторском аспектах. Беседует с  ученым  Марианна Соколова.

– По роду профессиональной деятельности вы много занимаетесь различными аспектами информационной науки, информационно-библиотечного дела, причем как в исследовательском, так и в организаторском аспектах. Вы рассматриваете в своей новой статье  будущее библиотек, музеев, архивов в перспективе движения социальной памяти человечества к единому глобальному сознанию на основе нейрокоммуникации, а также уделяете много внимания Национальной технологической инициативе Российской Федерации. Расскажите, пожалуйста, об истории её написания.

– Благодарю за интерес к моей статье. Идея её создания возникла в начале прошлого года в беседе с Евгенией Александровной Воронцовой, автором исследовательского проекта «Роль музеев, библиотек, архивов в информационном обеспечении исторической науки». Согласившись участвовать в проекте, я решил для очередного тома, посвящённого роли библиотек, написать текст о месте и роли в глобальной информационной среде трёх базовых институтов социальной памяти. Этот том уже вышел в свет.

Основным фактором, заставляющим архивы, библиотеки и музеи меняться, являются информационные технологии. Существует ли предел развития технологий, миновав который работники этих сфер могут, наконец, расслабиться и вздохнуть спокойно, понимая, что их существованию более ничто не угрожает? Задумавшись над этим вопросом, я понял, что такого предела нет. Технологические трансформации, по всей видимости, подчиняются собственной логике развития, связанной с целями глобальной эволюции. Мы движемся к Глобальному мозгу.

Для статьи оказался важен ряд идей, среди которых, в частности, мысли Элвина Тоффлера, американского философа, социолога и футуролога, Герберта Маршалла Маклюэна, канадского теоретика медиа и массовых коммуникаций, Бориса Арьевича Семеновкера, российского ученого, историка библиотечного дела и информационной деятельности, а также информация о российской Национальной технологической инициативе и проекте «Нейронет» (Web 4.0).

Работая над статьей, я открыл для себя Элвина Тоффлера не только как учёного, но и как человека. Очень благодарен ему за 14-ю главу книги 1980 г. «Третья волна», ставшую ключом для понимания процессов трансформации глобальной социальной памяти.

Маршалл Маклюэн в присущей ему афористической манере предельно чётко выразил в книге 1964 г. «Понимание медиа: внешние расширения человека» мысль о том, что с переходом человечества к электронным средствам коммуникации мир как бы взрывается вовнутрь (происходит имплозия), и мы стремительно приближаемся к финальной стадии расширения человека вовне — стадии технологической симуляции сознания во всемирном масштабе.

Борис Арьевич Семеновкер подробно изучал эволюцию информационной деятельности в бесписьменный период существования человечества и в период рукописной коммуникации — до изобретения книгопечатания Гутенбергом. Один из важных его результатов состоит в том, что в эпоху рукописной коммуникации архив, библиотека и музей представляли собой единый синкретический институт социальной памяти. Обратив идеи Бориса Арьевича из прошлого в будущее, я предположил, что взаимопроникновение и даже возможное объединение этих институтов в результате конвергенции можно рассматривать не как их разрушение, а как возвращение к истокам на новом технологическом уровне.

Что касается Национальной технологической инициативы и Нейронета, то здесь оказалось, что, с одной стороны, документы, связанные с этим движением и прогнозом развития Интернета до 2030-35 гг., находятся в открытом доступе. С другой стороны, и общество в целом, и профессиональные сообщества библиотечных, архивных и музейных работников, проявляют к ним пока недостаточный интерес.

Эти и некоторые другие идеи помогли мне составить целостное видение проблемы, которое хотелось донести до читателей. После длительного пребывания внутри письменной эпохи в течение примерно 10 тысяч лет человечество под влиянием электрической технологии вступило в эпоху постписьменной коммуникации. Здесь на новом технологическом уровне возрождаются механизмы памяти, характерные для бесписьменного общества. В своё время они строились на основе индивидуального мозга. Архивы, библиотеки и музеи появились после изобретения письменности, поэтому их социальная значимость во многом связана с письменной эпохой — рукописной и печатной. Развитие способов постписьменной коммуникации не только подрывает существовавшую в течение тысячелетий монополию архивов, библиотек и музеев на информацию, но и стимулирует создание другого типа организации социальной памяти человечества — на основе коллективного интеллекта.

Нынешний Интернет и социальные сети, например, Фейсбук — прообразы такого интеллекта, который на определённом этапе начнёт строиться на основе нейросреды. Недавно я узнал, что уже в начале 2000-х годов Михаил Эпштейн предложил ряд новых терминов, описывающих общество будущего — это «нейросоциум», «церебрально открытое общество», «интеЛнет», «синтеллект». Останутся ли в будущем архивы, библиотеки и музеи в трансформированном виде, или же их функции будут кем-то перехвачены, скажем, глобальными информационными компаниями или центральной диспетчерской планетарного Ума — открытый вопрос. Конечно, хотелось бы, чтобы традиционные институты социальной памяти в том или ином виде сохранились.

— Расскажите подробнее о реакции библиотечного сообщества на идеи вашей работы, представленные на ряде конференций и проч.

— Реакция сообщества была разной. Ряд коллег эти идеи поддержал, кто-то сказал, что не хотел бы жить в таком будущем, или рад, что не доживёт до него. Кстати, в нашей сфере, где принято смотреть на процессы снизу вверх, из практики, а не наоборот, приходилось слышать и такие слова: «Вы не даёте ответов на конкретные вопросы, какими будут библиотеки, архивы и музеи и что нужно для этого делать».

В связи с этим я вспоминаю свои аспирантские годы на философском факультете МГУ. Член-корреспондент РАН, профессор Серафим Тимофеевич Мелюхин любил на своих лекциях рассказывать о гипотетических фотонных ракетах. Однажды я спросил его, какое отношение эти примеры имеют к практической действительности. Серафим Тимофеевич ответил: «Теоретическая работа ведётся на разных уровнях абстракции. Мы работаем на высшем из них, и непосредственно к практике эти результаты не применимы. Необходима работа специалистов, которые переведут их на язык практической деятельности».

Так же и здесь. Я решал проблему общей логики трансформации институтов социальной памяти в масштабе тысячелетий. Чтобы приложить эти идеи к практике, нужна деятельность людей, которых можно назвать «библиотечными инженерами».

В сущности, я предлагаю некоторое видение и приглашаю коллег к его обсуждению и, возможно, совместному движению в этом направлении. Мне кажется важным само осознание неизбежности дальнейшей трансформации архивов, библиотек и музеев на основе законов развития глобальной информационной среды.

Хочу поблагодарить коллег, которые поддержали мой подход. Среди них известные учёные — Аркадий Васильевич Соколов, Юрий Николаевич Столяров, Юрий Александрович Гриханов, Марина Николаевна Колесникова, Виолетта Николаевна Волкова, Ирина Владимировна Жилавская, практики библиотечного  и музейного дела — Екатерина Сергеевна Баринова, Людмила Ивановна Филиппова, Юлия Александровна Нардид, Елена Александровна Спичкина, Ольга Николаевна Нефёдова, Марина Эрнестовна Смолевицкая, журналисты Любовь Александровна Казаченкова, Татьяна Александровна Филиппова и другие. Не могу не отметить роли Сахалинской областной универсальной научной библиотеки, её директора Валентины Аврамовны Малышевой и заместителей директора Татьяны Николаевны Арентовой и Ольги Дмитриевны Туркиной, организовавших в начале ноября 2016 года в Южно-Сахалинске специальный семинар «Глобальное информационное общество как новая социокультурная реальность». На семинаре обсуждались разные проблемы, в том числе и проблема взаимодействия и трансформации архивов, библиотек и музеев.

— Основываясь на вашем профессиональном опыте, скажите, что, по вашему мнению, характерно для отношения российской библиотечной среды в целом к будущему по сравнению с опытом других стран?

—Прогноз развития информационных технологий создаёт предпосылки для того, чтобы осознанно двигаться в будущее, а у нас образа реальности на длительную перспективу — скажем, на 20-25 лет — нет. Нет его и в остальном мире. Везде библиотечное сообщество ориентировано эмпирически. Всё же, как представляется, в других странах — и на Западе, и на Востоке — процессы сопряжения старого и нового складываются более преемственно.

Ещё раз повторю мысль о важности учёта тенденций и законов развития информационной среды. Опора на них может, с одной стороны, укрепить профессиональное самосознание, с другой — как мне кажется, позволит хоть в какой-то мере защититься от непрофессионализма.

— Расскажите подробнее, что вы имеете в виду?

— Представьте себе, что строить корабли начнут, не опираясь на такие науки, как теоретическая механика, сопротивление материалов, теория корабля и так далее. Что потом случится с этими кораблями? То же — и с библиотечным делом.

Сегодня в библиотечной политике существуют серьёзные проблемы со здравым смыслом. Мало системного видения и грамотных решений на основе долгосрочных приоритетов. И напротив — много имитации, создания бюрократических симулякров. Мы живём в лукавом мире, потому что говорится одно, а делается другое.

Библиотечно-информационная отрасль – это сфера  внешне незаметной каждодневной работы с отложенным эффектом, который может проявиться спустя годы и даже десятилетия. Она требует значительных и далеко не всегда окупаемых финансовых вложений. Сегодня в отрасль проник бизнес-подход. Государство начинает вести себя как бизнес-структура, заинтересованная в повышении прибыли и снижении издержек. Не удивительно, что спустя некоторое время многое начинает разрушаться. 

— Думается, сейчас самое время перейти от общих проблем глобальной и национальной библиотечно-информационной инфраструктуры к проблемам нашей отечественной научно-информационной системы. Складывается впечатление, что эта сфера сейчас находится в эпицентре каких-то драматических противоречий.  Раньше у нас существовала очень крупная система научной информации, централизованная, мощная. Её организационную основу составляли крупные информационные «узлы», многие из которых действуют и сейчас, но многих уже нет. Радикально изменилась за последние годы сама информационная среда. Активно протекают сейчас процессы, связанные с суверенизацией. Как вы считаете, а что же происходит сейчас в сфере научной информации?

—Наверное, здесь происходит то же, что и везде — отсутствие системного видения отрасли, её долгосрочных целей и задач, стремление сэкономить на развитии инфраструктуры и комплектовании литературы, недооценка понимания обеспечения сохранности традиционных печатных источников и, напротив, переоценка значимости изготовления их электронных копий («оцифровка») плюс желание придумать что-то такое, что позволит рапортовать об успехах и будет положительно воспринято начальством. Наиболее простой и испытанный способ движения в этом направлении — слияние организаций.

—Прозвучало много самых разных публичных отзывов и оценок в связи с тем, что происходит с ИНИОН (Институтом научной информации по общественным наукам), его библиотекой. Но не припомню среди них результатов комплексной экспертизы специалистов, предложений, основанных на такой системной экспертизе. Как вы считаете, нужны ли такая экспертиза и может быть стоит продолжить наш разговор на эту тему, привлечь других экспертов, узнать их мнение?

—Наверное, в такой экспертизе для органов власти нет потребности. Как и другие учреждения информационно-библиотечной сферы Академии наук, мы живём и работаем в тех рамках, которые устанавливает Федеральное агентство научных организаций. 

Беседовала Марианна Соколова

Российское информационное агентство «Национальный альянс»

Еще на эту тему:

Научная электронная библиотека: меняются правила, суть остается. 

Часть I.Планы и перспективы «Thomson Reuters» в России. 

Часть II.Планы и перспективы «Thomson Reuters» в России. 

Российско-китайский диалог по информационной безопасности.