Соотечественники, историческая память и госполитика России в этом вопросе

Сергей Дыбов, является руководителем французской общественной организации – Ассоциации «Русская память». Он выходец из Советского Казахстана и оказался на дальних берегах после перестройки по семейным обстоятельствам. Но душа советского человека не могла не реагировать на память о советских и русских воинах, погибших на чужбине. 

Он много свободного времени с энтузиазмом отдавал изучению архивов. По праву Дыбов считается знатоком истории знаменитого полка «Нормандия-Неман», им написаны несколько книг, которые выдержали уже ряд переизданий, его можно назвать экспертом по многим вопросам сохранения памяти. Такие соотечественники, обладающие знаниями, чувством исторической справедливости и порядочностью, являются важным звеном в сохранении дружественных взаимоотношений двух стран – России и Франции, которые ныне по  воле глобалистских обстоятельств находятся по разные стороны «баррикад».

Сергей ведет блог в соцсетях, есть сподвижники его идея и понимание дальнейшего развития организации, но нет поддержки ни со стороны Франции, ни со стороны России. Если  с отношением  Франции все логично, то со стороны России такая позиция вызывает много вопросов.

Редакция «Первого национального» побеседовала с Сергеем Дыбовым о том, что изменилось за два года деятельности организации.

– Что сподвигло открыть общественную организацию с говорящим названием в период, когда в Европе  к России отношение неоднозначное?

– В том числе, это отношение Европы к России и подтолкнуло. Был момент, когда чувствовалась поддержка со стороны России, что сохранение памятников за ее пределами – важно. Кроме того, когда видишь, что на твоих глазах стираются имена солдат в буквальном смысле, то возникает огромное чувство несправедливости за этих бойцов, которые отдали жизни и погибли вдали от родных просторов и теперь даже их могилы становятся ненужными, а имена уходят в забвение. Хотелось делать что-то конкретное.

– Какие контакты возникли за время работы с соотечественниками или гражданами других стран по восстановлению исторической памяти?

– Возникло много разных контактов: французы и соотечественники, которые пытаются помогать по мере своих возможностей. Но и противодействие есть, как со стороны тех, так  и других. Иногда это официальные российские структуры или ведомства. Как ни странно, но бывает и такое, что появляются люди, желающие погреть руки на нашей деятельности. Например, наш проект по восстановлению разрушенной могилы летчика Аргеева недавно трижды (!) всплывал у людей совсем посторонних нашей организации. Они использовали наши материалы, но деньги собирают на какие-то свои цели у доверчивых россиян и французов. 

– Вы серьезно занимаетесь историей  авиаполка «Нормандия-Неман», являетесь автором книг и публикаций на эту тему. В последнее время возникают некие идеи, эксплуатирующие историческую правду – сценарии для каких-то фильмов или акции вокруг. Что вы думаете об этом? К вам обращаются за консультациями, чтобы сохранить достоверность изложения?

– Я думаю, что история существует в нескольких проявлениях: как наука, (результаты исследований, которой обществу мало известны), как популяризация науки (что известно всем), как часть политики, когда достоянием гласности делают только отдельные аспекты и в той форме, которая соответствует каким-то сиюминутным запросам. История затрагивает всех нас и поэтому она вызывает большой интерес и, соответственно, порождает спекуляции на эту тему. В последнее время в России, в связи с изменившимся международным положением, стали выделяться солидные бюджетные средства на «правильный патриотизм». Кажется, что они достаются тем, кто, зачастую, сознательно спекулирует на историческом прошлом, вгоняя его в требуемые форматы.

Ко мне обращались за консультациями. В прошлом году вышел фильм «Нормандия-Неман в небе Восточной Пруссии». Он был создан общественностью на свои средства. Авторы подошли к фильму серьезно и не допуская искажений.

В тоже время, создается множество откровенной халтуры, для которой находятся финансы, при этом мнение экспертов и консультантов не учитывается. Иногда происходит просто, на мой взгляд, похищение информации с сайтов и блогов. По моим наблюдениям, грешат этим не только журналисты, порой, беззастенчиво компилирующие материалы, но в этом замечены несколько кандидатов и докторов наук, включай одного советника Минкульта России, который попросту переписал одну и моих статей на наполеоновскую тему. 

– Историческая память о Франции о русских – разная и это не только захоронения русских и советских воинов, требующие реставрации. Это и белоэмиграция, и творческий мир художников, и писателей и т.д. Не планируете ли расширить диапазон приложения усилий? 

В последнее время российские частные коллекционеры закупают архивы, мемуары, картины и пр., принадлежащие еще поколению белоэмигрантов. Из этого наследия делаются выставки, открываются новые имена в искусстве.

– У нас и так широкий диапазон деятельности, который мы в силу обстоятельств не можем охватить полностью. Воинские захоронения требуют много времени и перемещений по стране. С гражданскими захоронениями все намного хуже, а времени и средств это требует еще больше. 

Также мы начали небольшой проект по записи воспоминаний еще здравствующих представителей прежних эпох. По мере возможности будем выкладывать эти воспоминания на сайте. Это большой пласт истории, который не изучался или эти факты становились известными лишь фрагментарно по каким-то соображениям, чаще всего политическим. Из общения с эмигрантами всплыла совершенно потрясающая история, по которой я хотел бы написать книгу, если жизнь позволит.

На сегодня в вопросе восстановления мемориалов общественность зациклена на двух-трех широко известных местах, благодаря туризму или литературным произведениям. Например, Сен-Женевьев-де-Буа, Мурмелон, Нуайе. Складывается впечатление, что не хотят замечать, что таких мест десятки, если не сотни, что есть более нуждающиеся во внимание. Как будто ценность мест памяти определяется их раскрученностью в СМИ. 

Например, на данный момент происходит снос русского некрополя в Монморенси, разваливается русско-советский некрополь в Обурдене, тот же Нуайе недостроен, и даже, как мне кажется, о его завершении вопрос не стоит, а прячется в самый долгий ящик. Пятый год не меняются таблички на могилах солдат, похороненные как неизвестные.  Вопиющая проблема – систематически исчезающие таблички с надписями «русский солдат» на воинских захоронениях.

Недавно мы установили мемориальную доску у могилы священника Русского легиона Андрея Богословского, которая 100 лет числилась как неизвестная. Мы пресекли  попытку изменить надпись на его могильном кресте, на которой был указан духовный сан, что по нынешним толерантным временам не соответствует французскому законодательству.

В нашей ассоциации нет миллионеров, нет спонсоров и мы все делаем на энтузиазме и благодаря личным пожертвованиям обычных граждан. Мы вынуждены остановить несколько проектов, по которым уже получены разрешения, именно из-за финансовых аспектов.

–Каким образом в деятельности столь важной общественной организации помогает Россотрудничество или Посольство РФ во Франции? Получали ли вы какие-либо гранты от французских органов власти или каких-либо фондов на вашу деятельность? 

Как помогает вам Минобороны России по восстановлению памятников советским воинам?

Есть ли интерес у Ростуризма по открытию новых туристических маршрутов по местам исторической памяти?

– Никто никак не помогает со стороны России. Я бы даже сказал так, что скорее мешают. Нет никакой четкой государственной политики на этот счет, а разовые акции, скорее вредят. Грантов мы не получали. Не получали обильной помощи и поддержки, клятвенно обещанной отдельными структурами, в том числе, даже под телекамерами. Деятельность Министерства обороны вызывает недоумение. Например, в городе Имфи существует полуразрушенный некрополь офицеров галлиполийцев. На сегодня нами выявлено 66 могил. Мы определили, что там похоронены четыре полковника, священник, художник и одна братская могила. Мы предложили создать одно общее захоронение и  поставить  один достойный памятник. Минобороны обещало содействие в этом вопросе, приехал представитель, восстановил три могилы из семи десятка и исчез. И что дальше теперь? 

Про деятельность Ростуризма мне ничего не известно. Российское историческое и военно-историческое общества и некоторые частные структуры проявляли интерес, но на сегодня это эпизодическое внимание ни во что не вылилось. Пока одни слова.

– Как вы считаете, каким образом нужно улучшить работу «Россотрудничества» для больше эффективности взаимодействия с общественными организациями, которым небезразлична российская история, несущим патриотический посыл и выполняющим важную добровольческую миссию, направленную на развитие двусторонних взаимоотношений двух стран.

– Я не знаю, каким образом функционирует Россотрудничество, чтобы давать  советы по улучшению его работы. Но главная проблема в вопросе сохранения воинских захоронений, это полное отсутствие четкой государственной политики на этот счет, несмотря на громкие слова и громадные средства, спускаемые на ветер. Достаточно сравнить воинские некрополи США, Великобритании и России. В России все стараются переложить на счет страны нахождения некрополя, а это, как понимаете, целиком зависит от доброй воли иностранцев. Захотят – сделают, а не захотят – не сделают, что видим по ситуации в Польше. Примеры сноса памятников советским воинам в Европе демонстрируют, что добрая воля нынче может легко оказаться в дефиците.

– Не испытываете ли вы лично или организация проблем со стороны французского правительства или общественности в связи с санкциями против России?

– Испытываем. Лично я в последнее время это очень сильно ощущаю. Я работал в организации, которая связывала деятельность с Россией. Из-за санкций проект закрылся, а мне не продлили контракт.

– Как относятся друзья и семья к вашей общественной деятельности, которая занимает часть свободного времени и ваши думы, вы несете некоторые материальные затраты?

– Относятся по-разному. Иной раз и у меня руки опускаются, не вижу смысла тратить жизнь на могилы чужих и неизвестных мне людей, когда у живых и у меня самого столько проблем. Когда есть поддержка, то это и вдохновляет, и окрыляет. Придается смысл всему, что делаешь.

– Расскажите, что сейчас в планах организации. Чем можно помочь организации, чтобы ее сохранить?

– В этом году будет установлена новая стела на могиле одного из лучших летчиков-истребителей Первой Мировой войны Павла Аргеева, похороненного в Ле Бурже. В планах, в которых полностью отсутствуют финансовые составляющая, установка памятника советскому солдату в Страсбурге, разрешение мы уже получили от французских властей на это, но российские власти нам, буквально, вредят в этом вопросе.

Мы хотели заняться братской могилой советских военнопленных в департаменте Па-де-Кале и офицеров галлиполийцев в Имфи.

Наша ассоциация пытается латать дыры, в результате отсутствия плановости в вопросе сохранения памятников. Нужна, конечно, государственная политика России в этом важном вопросе. Мы с коллегами из Великобритании обращались к некоторым общественным деятелям, на словах проявивших рвение в данном вопросе, но безрезультатно.

Я считаю, что многолетний и успешный опыт нашей организации, сплотившиеся вокруг нее специалисты могли бы создать структру аналогичную британской «Commonwealth War Graves Commission» (CWGC). В Англии в свое время было также не идеально в этом вопросе. Именно поэтому возникла такая организация, прежде всего, благодаря деятельности Редьярда Киплинга, потерявшего на полях Первой Мировой войны сына. Киплинг нам известен как писатель, рассказавший детям про Маугли, Рикки-Тикки-Тави и др. персонажей. 

Мы видим проблему сохранения памяти во всех ракурсах. И видим ее решение изнутри в отличие от тех, кто приезжает из России во Францию в краткосрочные командировки, порой, с задачами трудоустроить «хороших» людей, «придворных»  или, например,чьих-то бывших жен. Нас такие вопросы не занимают вообще. Мы готовы работать не как просто общественники, а как профессионалы. 

– Большое спасибо за откровенный разговор. Мы считаем важным такую общественную деятельность в сердце Европы, она требует адекватной госполитики и поддержки на всех уровнях, особенно в условиях информационной войны и санкций. Поэтому направим ряд писем в органы власти и процветающие компании, чтобы они помогли.О результате информируем. Россия обязана поддерживать соотечественников в их важных делах.

Вопросы задавала Виктория Соцкова

Фото из архива Сергея Дыбова

Российское информационное агентство «Национальный альянс»

Еще на эту тему: Вернуть имена павшим солдатам в Страсбурге

Память о советских граждан, погибших во Франции в борьбе с фашизмом

Ассоциация «Русская Память» во Франции

Частная инициатива Сергея Дыбова, французского подданного, бывшего советского гражданина

В. И. Огурцову, ветерану авиаполка «Нормандия-Неман», вручена Золотая медаль «Ренессанс Франсез» 

Авиамеханик эскадрильи «Нормандия-Неман» Огурцов Валентин Иванович

День Победы-2014 В. И. Огурцова, авиамеханика эскадрильи «Нормандия-Неман»

Ярославцы, погибшие в концлагере «Шталаг 12F».

Русский экспедиционный корпус: 100 лет и могилы на чужбина.

Чаша мира и добра ветерана Валентина Ивановича Огурцова