Часть I. Информационный подход к проблеме парадигмы управления в России

В данной работе излагается точка зрения автора на проблему парадигмы управления в России.  Во многом это  личное мнение, порой, не совпадающее с общепринятым. Но оно  сформировалась на основе 52-х летнего опыта работы в области информатики и 20-ти летнего опыта работы в области изучения принципов работы нейронных сетей мозга.

Самыми ключевыми вопросами по этой проблеме являются вопросы: «Почему?» и «Что делать?». Мне кажется, что получить конструктивный ответ на эти вопросы нельзя найти в рамках только одной из наук, будь то юриспруденция, экономика, нейрофизиология, физика, психология, социология и т.д. Проблема является междисциплинарной и здесь требуется системный подход. Поскольку мы, еще не совсем полностью осознавая, входим в эпоху Информационной цивилизации, то я называю излагаемый подход к теме Информационным.

 Замечу, что цивилизация становится Информационной, когда большинство людей и их лидеров, так или иначе, работают в сфере информационного производства. Наступило время, когда  еще имеется возможность изменить подходы к управлению в экономике и в социуме. Иначе нас ждет дебилизация большинства населения, все большее подчинение людей техническим устройствам, которые становятся все более интеллектуальными. Далее  возможен полный экономический и социальный коллапс и, как следствие,  всеобщая коррупция и рост криминала.

Поэтому в первую очередь нужно менять модели управления обществом, сложившиеся в головах людей и их лидеров, Парадигму и всю систему управления обществом, как первопричину этих бедствий, естественно, с учетом существующих реалий. Вы спросите: «А что, собственно, менять-то?». Кто слышал о парадигме, которая устраивала бы простых людей, т.е. элементов, в рамках созданных ими политической и финансовой систем, общества и экономики, ради своего (я имею в виду в первую очередь популяцию) стремления к выживанию, благополучию и комфорту? Ведь парадигма – это не структура, это некое «программное обеспечение». Это то, что в голове, в сознании. То, что реализуется на той или иной структуре системы, которая, вообще говоря, является вторичной и меняется только тогда, когда первая полностью исчерпала свои возможности. И менять-то следует, прежде всего, в головах у людей и их лидеров, элементов этих систем.

Используемые на Западе парадигмы коренятся в парадигме Адама Смита, и, как и все предшествующие идеи, являются порождениями фантазии, умозрительными моделями отдельных личностей. Но, похоже, что они скоро исчерпают себя. По сути, они,как и все «измы», являются экспериментами, использующими метод проб и ошибок, над простыми людьми, элементами этих систем, которые создавали эти системы и безоговорочно доверяли своим лидерам.

Мы коротко напомним, а вы судите сами. Адам Смит (шотландский экономист, один из основоположников современной экономической теории –прим.ред.) в основу своей модели положил: «Своекорыстие, которое вызывает активность и мотивацию к самоорганизации» и «Пороки каждого, ведут к благосостоянию всех!». В основе модели человека в этой парадигме лежат «своекорыстие и пороки». Далее развиваются идеи рынка и концепция «естественной свободы» с целью максимизации заработка. А кто её определяет эту «естественную свободу»? Апологеты этой идеи додумали: «Невидимая рука рынка».

А что это за рука? Вот смотрим: если цену снизить на 20%, то эффект будет, если реализация вырастет на 25%, что маловероятно. А вот, если вдруг реализация вырастет на 25%, то увеличение вслед за этим и цены, положим, на 10%, может вызвать снижение спроса на 5% от первоначального уровня, т.е. до 20%. При этом, эффект будет увеличен до 1.1x1.2=1.32>1.25. Увеличенный эффект будет даже в случае снижения спроса на 10% (1.1x1.15=1.26). Из этой элементарной арифметики и следует «экономический закон управления»: увеличение эффекта от реализации ведёт к увеличению цены (закон спроса), а не снижение цены ведёт к увеличению эффекта от реализации (закон предложения).

И, как следствие, тут же проявились отрицательные черты такой парадигмы: регулярные кризисы, хищнические монополии, крайне неравномерное распределение «заработка», коррупция и терроризм, хищническое истребление флоры и фауны, глобальное нарушение экологии и т.д. Усилились миграция людей, капитала и вредных производств, ограбление слаборазвитых стран.

Вот как комментирует это академик Аркадий  Дмитриевич Урсул (специалист по философским проблемам информатики – прим.ред.): «Причина усиления традиционных, а также появление и глобализация качественно новых угроз таится в самой модели цивилизационного развития. Модели, в рамках которой человечество пока продолжает свое существование. Это модель неустойчивого развития (НУР) с ее рыночной, гипертрофированно-экономоцентрической ориентацией, нарушающая системную устойчивость развития общества и окружающей его природной среды, воспроизводящая негативные последствия и опасности на разных уровнях человеческого бытия. Между тем, со времен А. Смита считалось, что в рыночной стихии, в которой происходит рост экономики для получения прибыли, когда каждый ее участник, преследуя собственную выгоду, не ведая этого, заботится о других, о всем обществе и при этом автоматически происходит рост общего благосостояния. При этом сам А. Смит, который занимался и проблемами морали, полагался на благоразумие и на другие позитивные человеческие качества участников рынка, что оказалось неправомерным, поскольку в рыночном обществе, превалируют именно негативные свойства человека, такие как жадность, алчность, отсутствие моральных и правовых ограничений, всё то с чем столкнулось и российское общество в ходе перехода к рынку. Даже по мнению Дж. Сороса (американский финансист, сторонник теории открытого общества и противник «рыночного фундаментализма» - прим.ред.), рыночная система не учитывает общие интересы, которые необходимо ставить выше эгоистических интересов. Поэтому эта социально-экономическая система, в силу этого является несовершенной и тем самым нестабильной. Законы рынка не аналогичны законам физики, они зависят от человека и социума, от людей, которые могут придумать и новые правила функционирования будущей экономики. Существующий ныне в рыночном фундаментализме крен в сторону практической целесообразности делает наше общество нестабильным, полагает Дж. Сорос. Он отмечает, что современная экономика пренебрегает коллективными интересами, в частности, сферой общественных и политических интересов. А предположение А. Смита и рыночных фундаменталистов, включая Ф.А. Хайека (австрийский экономист и философ, сторонник либеральной экономики и свободного рынка), что общие интересы наиболее полно удовлетворяются путем удовлетворения личных интересов, оказывается не просто спорным, а принципиально неверным и опасным для дальнейшего развития человечества. 

Это демонстрирует нам разразившийся во второй половине 2008 г. мировой финансово-экономический кризис, ярко высветивший системную взаимосвязь мировой экономики, но и другие негативные последствия реализации этого несистемного и потому неверного постулата рыночного фундаментализма».

То, что модель «своекорыстия» и «пороков» сформировалась и удачно работала в США, понятно. Туда люди пришли жестокими завоевателями с соответствующей этому идеологией. В экономике перепады ссудного процента естественным образом были связаны с движением лично свободной активной трудовой массы. Где появлялось экономическое оживление или новые возможности – туда плыли, ехали переселенцы, эмигранты, мигранты.

А тут ещё появились общественные блага и услуги, которые не вписываются в эту модель. Растёт расслоение общества, безработица и инфляция. Потребовалось регулировать численность занятых людей. Стало ясно, что без участия государства здесь не обойтись, и что обществу и государству нужно с этим что-то делать, вводить какие-то правила и ограничения. Модели индивидуального «своекорыстия и пороков» стало уже явно недостаточно. Правда, здесь большую поддержку этой модели оказали образование, культура, и, особенно, наука.

К работе по модернизации первоначальной модели и попыткам создания стабильной экономической и социальной системы подключились талантливые математики, экономисты, биологи, психологи и даже физики. Многие из них стали выдающимися учёными и Нобелевскими лауреатами. Развиваются различные направления экономической науки: планирование денежных потоков, кейнсианство, монетаризм, теория реального экономического цикла, теория общего равновесия, модели оценки рисков и т.д. Появились «независимые» профсоюзы и СМИ, развитые правовая и налоговая системы, «гражданское общество». Была создана очень сильная образовательная среда в виде университетов. Кроме того, в это время произошла технологическая революция. Микроэлектроника и информационные технологии вошли во все сферы человеческой деятельности. Промышленные и оборонные технологии также шагнули весьма далеко. И это все дало возможность создать самые мощные экономики мира. При этом первоначальная модель осталась, но в дискуссиях и в научной литературе о ней стараются как-то не упоминать.

Но ведь и они усилиями ученых двигаются к учету гуманистического начала в человеке. Уже всеми признается, что идеи зеленых и антиглобалистов имеют рациональное зерно, и что парадигму в сознании всем нужно бы поменять. Но так и осталось разным понимание общественных интересов руководителями и руководимыми. Остались нерешёнными вопросы согласования доли государственного участия и личной инициативы, доли законов и гражданского общества. Не ясно, как ограничивать произвол властей, их вмешательство в экономику. («А зачем, вообще, нужна власть, если ею нельзя злоупотреблять?»).  Стало ясным, что без решения этих вопросов рыночная экономика по-прежнему будет вести к кризисам. И история ясно это показывает. Остались и безудержная монополизация, и коррумпируемость, и постоянно вспыхивающие социальные внутренние и международные  конфликты.  И вот что пишут о состоянии экономической науки и управления экономисты и сами Нобелевские лауреаты:

 «Одно из величайших заблуждений  в истории экономической мысли состоит в том, что любое изменение на фондовом рынке имеет разумное объяснение». (Роберт Шиллер, профессор Йельского университета, автор книги «Иррациональный оптимизм»).

«Сумасшедшие во власти способны самостоятельно воспроизводить свое безумие и вовсе не нуждаются в помощи ни покойных, ни нынешних экономистов. Сплошь и рядом продукция экономистов истеблишмента – только то, что и лидеры, и массы уже жаждали воспринять». (Дж. Кейнс «Общая теория занятости, процента и денег»).

«Риск второй волны рецессии сокращается, но сценарий стагнации снова наиболее вероятен». (Юлия Цепляева из BNP Paribas). 

 «Сможет ли мировой капитал найти оптимальное сочетание стихийного и управляемого, частного, личного и общественного, государственного - главный вопрос времени, в котором мы живем». (С. И.Григрьев, А. М. Егорычев, В. И. Патрушев, А. И. Субетто)

«Я встречался с Никсоном году в семидесятом. Он хотел, чтобы я убедил Артура Бернса поскорее увеличить количество денег в обращении. Я сказал президенту: «Вы, действительно, этого хотите? Ведь в результате Вы столкнетесь с еще большей инфляцией, конечно, если Вас переизберут». И он ответил: «Об этом мы будем думать тогда, когда нас переизберут» Типичная картина. Нет никаких сомнений, что именно было важно для Никсона». (Милтон Фридман, лауреат Нобелевской премии, профессор Гуверовского института при Стэнфордском университете).  А мне это напомнило недавний разговор Медведева с Кудриным.

Американцы с дотошностью подсчитали точность прогнозов десяти первых экономистов. Точность прогнозов была 38%. В насмешку им экономические журналисты говорят: лучше бы они монетку подбрасывали, точность была бы гарантированно 50%.

С социализмом и коммунизмом с их жестким плановым хозяйством дела обстояли не лучше. Политические идеи, фазы развития и судьба СССР и социалистических стран нам хорошо известны и мы не будем здесь на них подробно останавливаться. 

С экономической точки зрения «социализм» в СССР доказал свою неэффективность. Он подавлял инициативу, игнорировал рынок, самоорганизацию и саморазвитие, подменяя их жесткой плановой системой с планированием «от достигнутого», порождал дефицит и «блат». Остальное считалось «инакомыслием» и жестко подавлялось. Другую экономическую причину здесь я вижу в том, что мы, находясь за «железным занавесом», не смогли экономически адекватно ответить на вызов и «прозевали» технологическую революцию.

В России сейчас дела обстоят ненамного лучше. Россия, встраиваясь в западную экономику с ее жестокими парадигмами и законами для успешного выживания и развития, вынуждена жить по ее законам: быть еще «своекорыстнее» и «порочнее», но,  без тех «компенсационных» механизмов, которые были выстроены на Западе. У нас экономист, это «человек, который завтра объяснит тебе: почему то, что он предсказывал вчера, не случилось сегодня». Многие из наших экономистов и политиков вполне серьёзно считают, что с момента русской революции и до наших дней всеми событиями управляют только деньги и нефть, а никак не человеческие поступки, направленные на своекорыстие и агрессию, с одной стороны, или на достижение свободы и демократии, с другой. За всеми этими событиями им видится чья-то воля, некие планы мирового правительства. За этой волей они чувствуют теневые интересы и всемирные организации, которые подрывают цельность нашего национального государства и угрожают перевести наш мир в новую, пугающую эпоху.

А самое печальное здесь то, что человек у нас всё больше оценивается исключительно по деньгам, по капиталу, и существует явная обеспокоенность общества по поводу справедливости распределения доходов. Возросло число экономических преступлений. Кто-то даже предложил определять нашу экономику, как «откатная экономика». Проявились те же кризисы, монополизация, всеобщая коррумпируемость, возникают социальные внутренние и национальные конфликты. Поднял голову криминал. Резко возросла в обществе преступность. От совершенно диких форм до самых изощренных.

Россиян всего порядка 2,5 % от общего населения Земли, а обладаем мы 40% мировых природных ресурсов. Академик Дмитрий Семенович Львов (российский экономист. Академик РАН – прим. ред.)  оценивал ежегодный доход от них в 60-80 млрд. долларов, что сопоставимо со всем нашим годовым бюджетом.  К сожалению, в настоящее время основная их часть «обслуживает» узкий круг лиц, получивших доступ к этим богатствам в результате дикой «прихватизации». Это стимулирует «теневой» оборот, капитал вывозится за границу и работает на развитие экономики Запада. В результате в казну поступает около половины реального дохода. На самом деле природные ресурсы, природная рента и получаемая сверхприбыль должны принадлежать всем. Поэтому ему представляется необходимым переоценить имущество, полученное российскими олигархами практически бесплатно, и получать с них регулярную доплату, направив её на решение проблем бедности, обездоленных пенсионеров, поддержку молодых семей, систем образования, медицины, жилищных и решение других социальных проблем. Главная проблема здесь политическая: трудно заставить олигархов, лоббирующих свои интересы во всех ветвях власти, отдать часть своих доходов на решение насущных проблем. А ведь от рационального использования природной ренты зависит настоящее и будущее России. Только тогда, по словам академика Д.С. Львова, и будет возможен переход к экономике знаний, построению общества социальной справедливости.

Ни от одного из наших руководителей не услышишь вразумительного ответа на вопросы: «Как определить какое общество, какую экономическую систему мы строим в настоящее время? Какую Парадигму управления используем?». Что «модернизируем»? В лучшем случае, звучит что-то, типа: «капитализм с человеческим лицом», «экономика переходного периода», «пирамида с вершиной в Кремле», «рыночная экономика». Глупо и примитивно, не правда ли? А понимание «от какой и к какой» движемся  Парадигме и экономике остается без четкого определения.

Валентин Страхов, к.т.н., старший научный сотрудник, профессор Института гуманитарного образования и информационных технологий

Еще на эту тему:

Часть II. Информационный подход к проблеме парадигмы управления в России

Реформа информационных взаимоотношений

Интернет и киберугрозы

Импорты замещения России с ВПК Украины.

Реформа науки: Российский региональный индекс научной цитируемости

Часть I. Мобильные индикаторы здоровья: будущее за ними?

Часть II Мобильные индикаторы здоровья: будущее за ними?

Начало. Часть I: ИНИОН РАН: жизнь после пожара и планы на будущее.

Продолжение. Часть II. ИНИОН РАН: жизнь после пожара и планы на будущее

Редакция РСИ «Первый национальный»  считает тему  благополучия граждан важной и приглашает к дискуссии. Мы хотим знать мнение общества.