Поиск по материалам: |
Главная → Хроника событий ↔ Х-файл. Словесность.Публицистика
Секреты прошлого России
Рубрика: Х-файл. Словесность.Публицистика
Автор публикации: Радимир Строганов
Опубликовано: 07/06/2020 15:08
Секреты прошлого России
Взгляд ярославского автора Радимира Строганова через призму современности на тайны веков российской истории.
Россия на пути к безверию. Часть 3. Церковная реформа XVII века и Московская Библия
Глава VIII
Окончательный разрыв отношений между царём и патриархом произошёл летом 1658 года. В Москве готовилась встреча грузинского царевича Теймураза. Среди представителей царя и патриарха возник спор о том, кто первым должен входить в храм во время официальных мероприятий. Спор перешёл в драку: представитель царя ударил палкой по голове представителя патриарха. Царь, вопреки ожиданиям Никона, не стал разбирать случившегося, а затем передал ему послание, в котором, в частности, говорилось: «Ты пренебрег царское величество и пишешься Великим Государем, а у нас один Великий Государь – царь». Никон понял, что его хотят отправить в отставку. Он удалился в свой подмосковный Воскресенский монастырь, а на требование царя объяснить свой уход сослался не болезнь и указал, что «впредь де в патриархах быть не хочет». Перестав формально исполнять обязанности патриарха, Никон сразу утратил всякий интерес к церковной реформе, занимаясь преимущественно расширением земельных владений основанных им монастырей. У Никона давно существовали земельные споры с боярином В.П. Шереметьевым, князем А.Н. Трубецким и стольником Р.Ф. Боборыкиным, владевшими территориями, соседними с Воскресенским монастырём. Как только конфликт Никона и царя перешёл в открытую форму, они составили письмо царю с жалобой на патриарха, указав все злоупотребления Никона, который, по их словам, беззаконно забрал их земли в собственность монастыря. С этого письма в Москве началось «дело патриарха Никона», затянувшееся до 1666 года. Возымели действие многочисленные жалобы и доносы на патриарха, значение которых оценил впоследствии и сам Никон, утверждавший, что все его беды «от супостат», т.е. от доносчиков.
Безусловно, основными причинами низложения патриарха Никона стали его политические амбиции и злоупотребления при расширении патриарших владений. Он постоянно вступал в конфликты с крупными землевладельцами, основную массу которых составляло боярство. Одним из богатейших людей в Московском государстве являлся в то время боярин Борис Иванович Морозов (1590–1661). Он был принят ко двору царя Михаила Фёдорович ещё в 1615 г., а в 1634-м назначен воспитателем царевича Алексея. После воцарения Алексея Михайловича и женитьбе его на Марии Милославской, Б.И. Морозов женился на сестре царицы Анне и впоследствии оставался одним из наиболее близких в царю людей. Боярин Морозов руководил несколькими Приказами, в том числе Приказом налогов. Будучи владельцем крупных соляных промыслов, Морозов ввёл высокий косвенный налог на соль, что привело к возникновению в Москве и других городах страны в 1648 г. Соляного бунта. В столице восставшие требовали головы Морозова, и хотя бунт был усмирён в первую очередь удачными переговорами Стефана Вонифатьева, царю пришлось временно удалить от себя любимого боярина. Отсидевшись четыре месяца в Кирилло-Белозерском монастыре, Морозов вернулся в Москву и до конца жизни сохранял статус наиболее влиятельного царедворца. С началом Тринадцатилетней войны в 1654 г. Борис Морозов стал дворовым воеводой – фактически главнокомандующим царскими войсками.
Боярин Б.И. Морозов интересовался техническими и культурными достижениями Европы, приглашал на службу иностранных специалистов. В 1652 г. согласно царскому указу под Москвой было выделено место для поселения иностранцев, не принявших православие – Новая Немецкая слобода, получившая в народе название Кукуй. Именно Морозов стал одним из инициаторов разрыва отношений с английской «Московской торговой компанией». К тому у него были свои интересы: после прекращения монополии англичан на некоторые отрасли торговли, Морозов стал контролировать их единолично. Экономические же интересы столкнули боярина Морозова и патриарха Никона, поэтому неудивительно, что боярин возглавил партию противников патриарха.
В течение 1618–48 гг. в Западной и Центральной Европе бушевала Тридцатилетняя война. Начавшись с конфликтов на религиозной почве, она превратилась в опустошительное бедствие, затронувшее преимущественно германские государства, многочисленные в то время. Достаточно сказать, что население южногерманских регионов в результате военных действий и последовавших эпидемий сократилось на две трети. На восстановление экономического и социального упадка ушло более столетия. Было практически полностью разрушено сельское хозяйство – основа экономики германских государств, население которых остро нуждалось в продуктах питания. Ни Московское государство, ни Польша (Речь Посполитая) не принимали активного участия в ходе войны. Её локальными конфликтами принято считать Русско-польскую войну 1632–34 гг., в ходе которой Москва безуспешно пыталась вернуть Смоленск, а также серию польско-шведских конфликтов. Что же касается событий в Центральной Европе, то Польша ограничивалась лишь отправкой наёмников.
Оба государства, владея значительными пахотными землями, были заинтересованы в экспорте зерновых в Германию. В Московском государстве этому мешала монопольная деятельности британской «Московской торговой компании», которая была значительно сокращена уже в 1649 г. После её отстранения от торговли зерном русские землевладельцы начали сказочно богатеть. Они осуществляли торговлю самолично, отчего страдало купечество, численность которого в результате сократилось. Неслучайно в этот период происходит активное закрепощение крестьян – земельные «олигархи» старались выжать из своих владений максимум прибыли.
Огромными земельными угодьями владели монастыри, также осуществлявшие собственные торговые операции. С приходом Никона начали расти патриаршие владения, доходы с которых, как уже указывалось, не отчислялись в царскую казну. После присоединения Украины в 1653 году Никон, получив в собственность значительные территории, стал крупнейшим землевладельцем и экспортёром зерна в Московии. Переход его конфликта с другими «олигархами» в острую фазу стал лишь делом времени.
Война с Польшей, начавшаяся в 1654 г. имела абсолютно наступательный характер. Украинские земли с православным населением перешли Московскому государству ещё до начала боевых действий. Напомним, что основной причиной войны указывалось желание освободить православных от угнетения католических властей Польши. Однако истинная причина в другом: Речь Посполитая, раскинувшаяся «от моря до моря», являлась естественным непреодолимым препятствием для торговли с Европой. Единственно возможным путём экспорта зерна являлся путь по Балтийскому морю в Северную Германию. Москве требовался выход к Балтике (причём к южному её берегу, а не к Финскому заливу, куда стремился позднее Пётр I), Западной Двине и Риге, расположенной в её устье, но эти земли принадлежали Польше и Швеции. Последняя очевидно должна была вступить в московско-польский конфликт, что и произошло в 1655 г., как только стало ясно, что московские войска одерживают одну победу за другой. В итоге война затянулась на тринадцать лет, обескровив экономику Московии. Кризис усугубила денежная реформа. Критическое состояние экономики Московского государства сохранялось до конца правления Алексей Михайловича, доставшись в наследство его детям, внукам и правнукам: от царя Фёдора Алексеевича через правительницу Софью, царей Ивана и Петра, императора Петра II до императриц Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Окончательно последствия экономического кризиса удалось преодолеть лишь в правление Екатерины II, когда Польша как суверенное государство была стёрта с карты Европы.
Победе партии противников опального патриарха способствовало и постепенное устранение от влияния на царя бывших «ревнителей благочестия», когда-то принявших сторону Никона. Один из ближайших к царю сподвижников Стефан Вонифатьев умер ещё в 1656 году. До конца жизни он пытался примирить сторонников и противников «никоновского» варианта церковной реформы. Незадолго до смерти он вступил в переписку бывшим участником кружка «ревнителей благочестия» Иоанном Нероновым, который был сослан Никоном на Север, но сбежал с места ссылки. Стефан Вонифатьев укрывал Неронова, находившегося в розыске, в своём доме в Москве, убеждая его к примирению с патриархом. Официальное утверждение реформы на Московском соборе в начале 1656 года и последовавшая вскоре смерть Стефана помешали этому.
Уже после опалы Никона, в 1662 году был постепенно отстранён от государственных дел другой приближённый государя – Фёдор Михайлович Ртищев. Причиной стал Медный бунт в Москве, явившийся последствием неудачной денежной реформы, идея которой приписывалась Ртищеву. Перед началом бунта в столице за одну ночь появились прокламации («подметные листы»), в которых утверждалось, что Ртищев хочет переметнуться в Польшу. Царь не поверил обвинению, но карьера Ртищева пошла на закат. В 1664 г. его назначили воспитателем наследника престола царевича Алексея Алексеевича с отстранением от всех занимаемых постов. После неожиданной смерти царевича в 1670 г. Фёдор Ртищев был окончательно удалён от царского двора.
В 1660-х годах в окружении Алексея Михайловича возникли новые люди, оказывавшие на него не меньшее влияние, чем некогда «ревнители благочестия». В 1664 г. в Москве появился Симеон Полоцкий, с которым царь Алексей Михайлович познакомился ещё в 1656 г. при посещении Полоцка в ходе Тринадцатилетней войны. Симеон (в миру – Самуил Гаврилович Петровский-Синтианович, 1629–1680) учился в Киево-Могилянской коллегии и затем в иезуитской школе в Вильно, в 1656 году принял православное монашество. Прекрасно владея латинским языком, Симеон был назначен в Москве учителем служащих Приказа тайных дел. На царя он произвёл впечатление тем, что занимался стихосложением, оформляя свои опусы в виде сложных геометрических фигур, например, восьмиконечной звезды. Помимо поэзии, Симеон составлял астрологические таблицы. Известно, что он подготовил стихотворное поздравление царю по случаю рождения царевича Петра, содержащее астрологические элементы. Позднее возникло мнение, что Симеон предсказал в нём великое будущее Петру I. Предположение опубликовал в 1787 г. П.Н. Крекшин в сочинении «Сказание о рождении, о воспитании и наречении на всероссийский царский престол его царскаго пресветлаго величества государя Петра Перваго». После суда над патриархом Никоном Симеон был назначен наставником царских детей Софьи, Фёдора и Ивана. То, что воспитание проводилось в европейско-католических традициях, уже никого не смущало – идеология при дворе существенно изменилась. Царя Алексея Михайловича окружали «западники». Результаты воспитательного влияния Симеона вполне отражает политика, которую стал проводить преемник Алексея Михайловича царь Фёдор Алексеевич. Новый самодержец был сторонником западной политики, свободно владел польским и латинским языками, требуя, чтобы члены боярской думы учили европейские языки и даже читали обзоры западной прессы, которые специально готовились Посольским приказом. Но главное – он ввёл прямые налоги на доходы и имущество, принятые в странах Европы; утвердил правило, по которому критериями продвижения по службе становились личные заслуги и выслуга лет, а не заслуги предков, уничтожив разрядные книги, в которых такие заслуги фиксировались. Неудивительно, что нововведения не получили одобрения в боярской среде, и время правления Фёдора Алексеевича оказалось кратким: он умер при странных обстоятельствах в возрасте 20 лет. Можно утверждать, что если бы Фёдор правил дольше, то его единокровный брат Пётр вряд ли получил власть, а история России сложилась бы совершенно иначе.
В конце 1666 года начался церковный суд над патриархом Никоном. Ещё в 1660 г. на Поместном соборе в Москве было решено лишить Никона сана, но тогда суд не состоялся, поскольку для такого шага требовалось присутствие и согласие нескольких первоиерахов. Письма главам Восточных церквей с приглашением участвовать в суде разослали лишь через два года. Тогда же митрополит Сарский и Подонский Питирим был назначен местоблюстителем патриаршего престола, за что Никон предал его анафеме. Однако в 1665 г. Никон сам написал царю о готовности к отречению и согласии на поставление нового патриарха. Только к ноябрю 1666 г. в столицу Московского государства для участия в церковном суде прибыли патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский, а также уполномоченные представители других православных Церквей.
Суд над патриархом Никоном проходил в рамках Большого Московского собора 1666–67 гг. В первой своей части, в начале 1666 г. собор осудил активных противников церковной реформы – «старообрядцев», большинство из которых принесли покаяние и были либо прощены, либо отправлены на жительство в не очень отдалённые монастыри. Среди подсудимых оказались и бывшие члены кружка «ревнителей благочестия». Так, иеромонах Григорий – бывший протопоп московского Казанского собора Иоанн Неронов – раскаялся и был отправлен на жительство в Иосифо-Волоцкий монастырь. В отличие от него протопоп Аввакум (Петров) и поп Лазарь из Романова отказались принести покаяние. Их сослали в Пустозерский острог – единственное крупное поселение того времени, находившееся за Полярным кругом, где впоследствии они приняли мученическую смерть.
Обвинения против патриарха Никона касались в основном его неправедного поведения, обходя проступки политического и экономического характера. В вину ставились обиды, учинённые царю, анафема, которой Никон предал патриархов Паисия и Макария, когда узнал, что они едут для участия в суде над ним, а также рукоприкладство в отношении епископа Коломенского Павла. Однако звучали и более суровые обвинения – в приверженности Никона «латинской ереси». Главными обвинителями по этому пункту выступили Симеон Полоцкий, а также Паисий Лигарид. Последний получил образование в Греческой коллегии св. Афанасия в Риме и был рукоположен в сан священника по униатскому обряду. В Риме он издавал книги католических миссионеров, подвизавшихся в Польше и Греции, а затем был направлен в Константинополь, откуда его скоро изгнали как агента Папы Римского. В 1651 г. Паисий Лигарид оказался в свите Иерусалимского патриарха Паисия I, возвращавшегося из Москвы. По прибытии в Иерусалим патриарх возвёл Лигарида в сан митрополита Газского, но тот в своей митрополии так и не появился, вследствие чего преемник Паисия Нектарий отлучил его от Церкви. С 1657 г. Паисий Лигарид жил в Валахии, где получил приглашение от патриарха Никона принять участие в реформе Московской Церкви. Однако приехал он в Москву лишь ко времени суда над опальным патриархом. В Москве не знали об отлучении Лигарида от Церкви, и всё время пребывания там он носил титул митрополита, не имея на то никакого юридического права.
Паисий Лигарид не принимал непосредственного участия в Московском соборе, выступая лишь в кулуарных слушаниях, где и высказывал своё мнение. Дело в том, что, не владея русским языком, он состоял переводчиком с греческого при патриархах Паисии и Макарии. Он переводил их слова на латынь, а Симеон Полоцкий, не владевший греческим языком, переводил, в свою очередь, с латинского на русский.
Обвинения Никона в приверженности «латинской ереси» из уст выходцев из «латинской» среды Симеона Полоцкого и Паисия Лигарида выглядели как минимум странно, тем более что сам Никон в письмах патриархам Восточных Церквей называл царя Алексея Михайловича «латиномудреником», окружившим себя тайными католиками. Но судьба Никона, в любом случае, была уже предрешена: его извергли из сана, оставив простым монахом, и сослали под надзор в вологодский Ферапонтов монастырь.
Решения Большого Московского собора, зафиксированные Симеоном Полоцким, окончательно утвердили изменения в церковной практике, принятые в ходе реформы. Многие из них интересны в плане характеристики существовавших в обществе отношений. Так, кроме известного запрета совершать крестные ходы посолонь, т.е. по солнцу, по часовой стрелке, утверждался запрет на совместное купание мужчин и женщин, на употребление в пищу удавленины и крови, на принесение в храмы собственных икон, перед которыми люди молились, а потом уносили их обратно. Несколько решений касались храмовой живописи и иконографии: запрещалось изображать Бога Отца в виде человека, Святого Духа в виде голубя (кроме изображения Богоявления), а также вводился запрет на изображение Новозаветной Троицы, который часто не соблюдался. Однако к тому времени в церковном искусстве Московского государства уже несколько лет формировалась новая традиция.
Глава IX
В 1653 г. по указанию патриарха Никона в Успенском соборе Московского кремля воздвигли новый иконостас. Работали над ним мастера из Ярославля и Костромы. В отличие от предыдущего четырёхярусного иконостаса был построен пятиярусный – самый большой в Москве. В написании икон для него использовались новые приёмы изображения, заимствованные из западноевропейских иллюстрированных изданий Библии. Эта странная, казалось бы, для консервативной Московии тенденция начала развитие ещё в 1640-х годах.
Первые иллюстрированные Библии или «Библии без текста» появились в Европе ещё в конце XIV в. Во второй половине XV в. в ходу были издания Biblia pauperum (Библия бедных – лат.) – они производились посредством печати вручную с деревянных досок без использования пресса. Популярность таких изданий объясняется неграмотностью большей части населения Европы: люди не могли прочесть библейские тексты поскольку либо не имели читать, либо не знали латыни. Первая причина оставалась актуальной и после Реформации, когда при печати перешли с латыни на национальные языки. С середины XVI в. стали распространяться более качественные и дорогие издания, получавшие название увражей (от фр. ouvrage – труд, сочинение). Они представляли собой горизонтально ориентированные альбомы с иллюстрациями и короткими подписями. Гравюры для них изготавливались на металле, что позволило облегчить процесс печатания книг. Расцвет выпуска увражей пришёлся на XVII век. Они известны в основном по именам художников или издателей: Евангелие Наталиса, Библия Мериана, Библия Борхта, Библия Схюта.
С середины XVII в. в Москве в границах Белого города и в Замоскворечье велось интенсивное строительство каменных церквей. Здания сразу строились с расчётом на сооружение высоких иконостасов, количество ярусов в которых доходило до семи и восьми. Заказы на изготовление икон для этих храмов исполняли преимущественно художники Оружейной палаты, которые постепенно внедрили новые иконографические варианты в традицию. Одним из таких храмов стала церковь Введения во Храм в Барашах, построенная в 1647 г. при финансировании Андрея Денисовича (Андреаса Деонийсзоона) Виниуса – крупного промышленника и государственного деятеля. Будучи уроженцем Амстердама, он в 1627 г. перебрался в Москву и стал заниматься торговлей зерном между Московским государством и Голландией. С 1632 г. после обнаружения под Тулой месторождения железной руды, А.Д. Виниус основал там первые «железоделательные» заводы. Перейдя в подданство московского царя и получив дворянство, он выполнял дипломатические миссии московского правительства в Голландии, Италии и Германии. Из Голландии Виниус привёз в Москву иллюстрированную Библию издания 1639 года.
Этот увраж известен под названием Библия Пискатора по имени её издателя Клауса Янсзоона Висхера. Латинский эквивалент его имени – Николаус Иоаннес Пискатор – был указан на титульном листе. «Пискатор» (лат. – piscatorus) означает «рыбак», поэтому в России издание известно также как «Библия Рыбака».
Значение Библии Пискатора и других подобных изданий, попавших в Московское государство, для изменения характера церковных изображений огромно. Русские мастера не могли выезжать за границу для приобретения нового опыта, в отличие от нидерландских художников, совершавших массовые поездки в Италию и создавших романизм – одно из направлений Северного Возрождения. Романская «циркулирующая графика» и стала образцом для увражей. Русские художники сначала копировали отдельные элементы изображений, не имевшие собственной традиции: появились «фряжские» мотивы в изображении сюжетов, поз и одежды персонажей, пейзажных и архитектурных элементов, иные светотеневые приёмы. На иконах и фресках возникли типично итальянские постройки и южные растения, перерисованные с иноземных гравюр. Но постепенно художники начали полностью копировать целые изображения из иллюстрированных Библий. Примером может стать хранящаяся в Третьяковской галерее ярославская икона «Праздники со страстями и мучениями апостолов», на которую практически без изменений (только в цвете) перенесены изображения из Библии Пискатора. Полное копирование изображений из Библии Пискатора имеется и во фресковых росписях одного из красивейших храмов Ярославля – церкви Пророка Илии (построена в 1647–50 гг., расписана в 1680 г.). В Москве подобные копии появились на изображениях, созданных для иконостасов и росписей Успенского и Благовещенского соборов, церкви Распятия в Теремном дворце Кремля, уже упоминавшейся церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы в Барашах (построена в 1647 г.), церкви Григория Неокесарийского (1668 г.), церкви Алексия митрополита Московского на Глинищах (1690 г.), церкви Николы в Воробине (1693 г.), церкви Николы в Толмачах (1697 г.), а также в многочисленных храмах, возведённых в первой половине XVIII века. Массовое заимствование привело к абсолютному изменению русского церковного искусства и, тем самым, к угасанию существовавшей традиции живописи. Она сохранилась лишь благодаря староверческим художественным школам, не принимавшим никаких «западных» влияний.
В 1663 году «Учительное братство» Епифания Славинецкого закончило подготовку издания полного текста Библии на церковнославянском языке. Иллюстрации к ней были заимствованы из западноевропейских увражей, а текст представлял собой копию Острожской Библии издания 1580–81 гг., который лишь привели в соответствие с правилами, введёнными патриархом Никоном.
Считается, что Острожская Библия напечатана в имении князей Острожских на территории Речи Посполитой русским первопечатником Иваном Фёдоровым (Фёдоровичем). Однако это утверждение спорно, поскольку ни в одном источнике XVI–XVII вв. при упоминании московских первопечатников нет указания на издание ими полного состава Библии, хотя эта большая работа не могла пройти незамеченной. Традиция приписывать издание Фёдорову возникла лишь в середине XVIII века .
Глава Х
Чтобы понять всю цепочку изменений в Московской церкви в 1650–60 гг. следует вернуться ко времени существования кружка «ревнителей благочестия», а точнее – ко времени его формирования, и снова рассмотреть идеологические воззрения его участников. Выше уже говорилось о том, что членов кружка можно чётко разделить на две группы: первая – представители высшего и столичного духовенства, а также приближённые царя Алексея Михайловича; вторая – провинциальные священники, за те или иные заслуги призванные в столицу представителями первой группы. Теперь можно дополнить их характеристики принципиальными отличиями во взглядах на предполагаемые изменения церковной жизни Московского государства.
Ещё в 1636 году девять нижегородских священников, в числе которых находился Иоанн Неронов, подали патриарху Иоасафу челобитную. В ней подробно перечислялись различные нарушения церковного порядка как со стороны священнослужителей, так и со стороны прихожан; на возмутительное поведение приходского духовенства: его лень, пьянство и отсутствие интереса к духовно-нравственным потребностям мирян; с другой стороны – на грубые нравы народонаселения, в среде которого упорно сохранялись языческие традиции, свидетельствующие об отсутствии в народе истинной христианской религиозности.
Того же мнения придерживались Аввакум, Даниил, Логгин, Лазарь – провинциальные священники, рассеянные по разным городам Московского государства. Для них было ясно, что нужны перемены, но они видели их лишь в изменениях церковных обрядов, а главное – в большем влиянии духовенства, как приходского, так и высшего, на нравственное состояние общества. При этом они, во-первых, абсолютно отвергали применение с этой целью иноземной науки и просвещения, а во-вторых – не видели принципиальной необходимости исправления богослужебных книг. Дело в том, что значительных отличий в книгах, повседневно используемых в церковных службах и домашних молитвах, непосвящённому человеку найти было трудно. К тому же, многие провинциальные священники, просто не владея грамотой, заучивали всё необходимое для богослужений наизусть, и таким образом, книги им были нужны лишь как атрибут священнодейства.
Но при взгляде на Московскую церковь вообще, при оценке её положения среди других православных Церквей, представители «провинциальной» группы «ревнителей благочестия» сохраняли убеждение в её особом, мессианском предназначении, роли её как хранительницы истинных христианских традиций, которые в Восточных церквях уже были частично нарушены влиянием мусульманского окружения, а также католического или протестантского вмешательства.
Такого же мнения придерживался и Никон, вступая в члены «ревнителей». Ещё не будучи патриархом, он видел основную задачу церковных изменений в освобождении Церкви от контроля Государства, в подчинении государственной и общественной жизни духовным принципам, исходящим из божественных законов и заповедей. Но в отличие от членов «провинциальной» партии он имел политические амбиции. Став при непосредственной поддержке царя и его сторонников патриархом, он начал реализовывать идею независимости главы Церкви от государя, равности царя и патриарха, очевидно желая в дальнейшем подчинить Государя мирского Государю духовному. Поэтому, когда возможность реализации его планов провалилась, он вовсе утратил интерес к реформированию Церкви, посвятив себя всецело внешнеторговой деятельности.
Члены «государевой» партии «ревнителей», также имея политические амбиции, соглашались с «провинциалами» лишь в одном – особой роли Московской церкви по отношению к прочим православным Церквям. При этом, исходя из интересов Царства, они считали церковную реформу не самоцелью, а этапом в проекте объединения всех православных Церквей и народов под главенством не московского патриарха, которому отводилась второстепенная роль, а московского царя. Поэтому они считали важнейшим этапом реализации концепции «Москва – Третий Рим» исправление московской книжности по современным, а не древним греческим книгам, стараясь привлечь на свою сторону Вселенского патриарха как «первого среди равных». Поэтому они призвали для исправлений учёных-монахов из Киевской митрополии, которая находилась в юридическом подчинении Константинопольскому патриарху. Поэтому остались невостребованными многочисленные древние рукописи, привезённые Арсением Сухановым из восточных монастырей. Неслучайно и показательно апогеем деятельности членов «Учительного братства» киевских монахов стало издание в 1663 году Острожской Библии, подготовленной с использованием католических текстов, практически без купюр под видом Московской Библии, оформленной гравюрами, скопированными из западноевропейской Библии Пискатора.
С возникновением церковного раскола, начавшегося с разделения партий кружка «ревнителей благочестия» Никон, в чём-то соглашаясь и с теми, и с другими, но реализуя свои цели, оказался между двух огней. В результате он в скором времени утратил связь со всеми бывшими соратниками, часть из которых сам же изолировал. Но главное – он разошёлся с царём в принципиальном подходе к реализации церковной реформы. Алексей Михайлович, поняв, какие резкие изменения произошли в обществе с началом реформы, посчитал виновными не своё ближайшее окружение, а киевских «справщиков» во главе с Епифанием Славинецким. Поэтому он постепенно охладел к «эллинистической» партии, которую тот сформировал при дворе, и нашёл ей замену в лице партии «латинской» во главе с Симеоном Полоцким. Проблема в том, что Киевская митрополия под активным влиянием католических и униатских братств и учебных заведений давно утратила связь с древним Православием. Поэтому как выбор киевских «эллинистов», так и «латинистов», а все они вышли из одних духовных школ, на самом деле было «игрой в одни ворота», уходом от сохранения лучших отечественных духовных традиций.
Впрочем «эллинистическая» партия продолжала плодотворно существовать и далее. После смерти Епифания его дело (уже при царе Фёдоре Алексеевиче) продолжил его ученик Евфимий, при царевне Софье – Иоанникий и Софроний Лихуды. В руках «эллинистов» оставалось образование и книгоиздательство. «Латинисты» же, хотя и основали в Москве свою школу, в основном действовали при дворе, занимаясь обучением и воспитанием царских детей.
Сделав в начале церковной реформы ставку на киевских «эллинистов», а затем избрав в качестве ближайшего своего окружения «западников», царь Алексей Михайлович совершил крутой разворот от реализации концепции «Москва – Третий Рим» в сторону сближения с Европой, заражённой финансово-ростовщической Доктриной, которая заключена в ветхозаветных библейских текстах. Не приняв во внимание горький опыт Европы по реформированию Церкви, закончившийся Тридцатилетней войной континентального размаха, царь и его окружение впустили Реформацию в собственную страну, что привело к многовековому социальному расколу. Только в отличие от ряда европейских стран, не принявших протестантские течения и сохранивших приверженность католицизму, в Московии победили сторонники Реформы, то есть протестанты. Поэтому закономерно, что в дальнейшем внешняя политика страны была направлена в основном на сближение с протестантскими государствами Европы. Оно началось значительно раньше, чем правление Петра I, которому обычно ставят в заслугу прорубание «окна» на Запад. Россия, разорённая захватнической войной, провалившейся денежной реформой и непомерной жадностью землевладельцев, разобщённая социально-религиозным расколом, пошла по пути к безверию.
Радимир Строганов
2015–2020г
Литература:
Архим. Макарий (Веретенников). Вонифатьев // Православная энциклопедия. – М., 2005. – Т. IX.
Белокуров С.А. Арсений Суханов. Часть I. Биография Арсения Суханова. – М., 2013.
Биллингтон Дж.Х. Икона и топор: Опыт истолкования истории русской культуры – NY., 1966.
Гамлицкий А.В. Россия и Европа XVII века в зеркале гравюры. Лица, связи, влияния // Библия Пискатора – настольная книга русских иконописцев. – М., 2019.
Кагарлицкий Б.Ю. Периферийная империя: циклы русской истории. – М., 2009.
Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович – Сергиев Посад, 1909.
Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви.
Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. – М.: 2016.
Кутузов Б.П. Тайная миссия патриарха Никона – М., 2007
Кутузов Б.П. Церковная реформа XVII века: трагическая ошибка или диверсия? – Ржев, 2018.
Любимченко И.И. Планы английской интервенции в России в начале XVII века // Советская наука. №2, 1941.
Мельник А.Г. Интерьер московского Успенского собора как одна из важнейших парадигм в русском храмовом зодчестве XVI в. // История и культура Ростовской земли. – Ростов, Ярославль, 1995.
Монашество и монастыри в России XI–XX века. Исторические очерки. – М., 2002.
Рансимен С. Великая Церковь в пленении. История Греческой церкви от падения Константинополя в 1453 г. до 1821 г. – М., 2006.
Славянская энциклопедия. XVII век. – М., 2004.
Российское сетевое издание «Первый национальный»
Еще на эту тему:
Новый взгляд на личность ярославского князя Фёдора Чёрного