Владимир Шамахов: «Глупо самим бегать за рубеж и перенимать чужой опыт, когда есть свой и успешный».

«Я мзду не беру. Мне за державу обидно». Эта крылатая фраза Верещагина из культового фильма «Белое солнце пустыне» сегодня, кажется, актуальна, как никогда. Есть ли ныне в государстве российском госслужащие, кому «за державу обидно»? Наверное, есть, но, практически, ежедневные сводки правоохранительных органов и громкие коррупционные скандалы, связанные с госчиновниками, кажется, подорвали доверие населения к государственным органам власти разного уровня. 

Как вернуть это доверие  и уважение,  какими должны быть в России  управленцы завтрашнего дня, ведь сегодня перед страной  стоит много важных  проблем, отражающихся на жизни всего общества? Ответы на эти вопросы мы решили узнать у человека, обладающего не только огромным опытом работы на государственной службе, но знающего, как нужно подготовить толкового и преданного России государственника. Откровенный разговор состоялся с  Владимиром Александровичем Шамаховым, директором Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ.

– Владимир Александрович, Северо-Западный институт управления хорошо известен и за пределами Петербурга. СЗИУ - вуз со своей историей и сложившимися традициями. Сегодня это филиал Президентской академии. Не утратило ли учебное заведение своей индивидуальности после вхождения в РАНХиГС?

– Несомненно, есть и плюсы, и минусы. Минусы – удлинилась процедура принятия некоторых решений, хотя мне как руководителю предоставлено довольно много возможностей. Плюсы – мы стали звеном большой «семьи», крупнейшего вуза России и Европы, появилась возможность участвовать в реализации проектов федерального уровня, подготовке руководителей сферы народного образования, здравоохранения, культуры, ЖКХ.  Раньше эти отрасли были вне сферы нашей деятельности, мы готовили только государственных и муниципальных служащих. 

Первый год работы в составе РАНХиГС был сложным, пришлось перестраиваться, вводить новые предметы, специальности, подыскивать преподавательский состав, но мы – мобильные, с этим справились, и сейчас довольно уверенно чувствуем себя в этой системе координат и показываем хорошие результаты.

– Государственная служба – понятие объемное, безграничное. В идеале это юристы, экономисты, политики, практики в одном лице. Ваши выпускники обладают всеми этими знаниями? Можно ли научить студента быть государственным или муниципальным служащим?

– Вы правы, это непростая задача. Нужен достаточно широкий набор знаний, навыков, уровень компетенции. Существует довольно распространенная точка зрения, что заниматься подготовкой госслужащего после школы нецелесообразно: мол, вчерашние школьники делают свой выбор неосознанно и не готовы становиться управленцами. На самом деле, любая точка зрения имеет право на существование, но здесь есть определенные заблуждения. 

У нас принято считать, что госслужащие и управленцы – это вершители судеб. На самом деле, ничего подобного. Я долгие годы работал в госаппарате на разном уровне: муниципальном, субъектном, федеральном. Я вам скажу, что лидерами, управленцами в классическом понимании является один человек из ста. Остальные 99 – просто работники, как и в любой другой отрасли. Но они должны обладать соответствующей квалификацией, компетенцией в своей профессии. Прежде всего, учить надо технологиям: в любой сфере они есть, и в государственном управлении тоже. И им можно и нужно учить. 

Иногда люди путают нынешнюю модель управления с прежней советской, когда аппарат управления набирали напрямую из конкретных отраслей народного хозяйства. Многие заканчивали вузы, шли на производство, затем попадали в райисполком и так далее, но это была совсем другая модель. Эти люди были уже готовыми управленцами, они знали технологии управления, поскольку вся модель общества была на это заточена. Вспомните: октябрята, пионеры, комсомольцы, профсоюзы, партия – люди обкатывались,  работая в коллективе, руководя пионерским отрядом, будучи секретарями комитета комсомола, они получали необходимые навыки и технологии на каждом этапе роста. Их не нужно было учить руководить, а можно было брать и ставить на достаточно серьезные должности. 

Сейчас модель другая, целенаправленной подготовки управленцев нет, она происходит эмпирическим путем. А поскольку ее нет, то зачастую, при приеме на государственную или муниципальную службу используются личные знакомства, семейные и рабочие связи. В то время, как основную категорию должны составлять специалисты, владеющие необходимыми навыками, а этому нужно обучать. 

Мы не претендуем на то, чтобы готовить великих лидеров: лидера подготовить практически невозможно. Лидерские качества заложены от природы, их можно только отшлифовать.

– На первый курс поступают вчерашние школьники. Сложно среди них определить, у кого имеются  задатки будущего эффективного управленца или лидера?

– Да, конечно, определить можно. Но еще раз повторюсь, это разные понятия: быть лидером и быть чиновником. Есть специалисты, а есть руководители. Их можно определить, и в ходе обучения это довольно четко прослеживается. Для этого у нас созданы все условия, в том числе мощная, разветвленная сеть студенческого самоуправления. Причем, совсем не потешная, студенты обладают многими полномочиями. В частности, ни один вопрос о переводе с платного обучения на бюджетное отделение не решается без учета мнения студенческого совета, равно, как и вопросы повышенных стипендий, премиального общежития. Все эти вопросы решаются с учетом мнения студсовета факультета, института. Более того, при аттестации профессорско-преподавательского состава у нас есть соответствующий рейтинг с набором критериев, где мнение студентов составляет 51%. То есть, студенты активно участвуют в совершенствовании качества образования. Мы в этом очень заинтересованы, поскольку на сегодняшний день, по сути, родители и студенты (80% составляет контрактное обучение) являются нашими заказчиками. И, если они в этом процессе не участвуют, то хорошего прироста качества не получится. 

В нашем вузе студентам  есть, где себя проявить: различные спортивные команды, клубы по интересам, реализация социальных проектов. Для нас общественная позиция, социальная активность имеет не меньшее значение, чем обладание определенным набором знаний. Все это учитывается в рейтинге студентов с первого дня обучения, который открыт и есть в интернете. Все знают достижения друг друга, и это ребят мотивирует, стимулирует и позволяет им себя реализовать. 

Конечно, лидеры в этой среде проявляют себя, и потом мы их рекомендуем, помогаем в их будущей карьере. Но, подчеркиваю, вовсе не обязательно всем быть лидерами – иногда сильный специалист без лидерских качеств не менее ценен. Существует заблуждение, что сильный специалист и хороший человек может занимать руководящую должность: раз он знает дело, и люди его уважают, то он обязательно будет хорошим руководителем. Ничего подобного. Есть много случаев, когда такой подход губит и специалиста, и дело. 

Лидер должен обладать одним отличительным качеством – он должен уметь взять на себя ответственность за других, за отдел, предприятие, город, страну. Это непростая задача, и это далеко не всем дано. К сожалению, это основное качества лидера в современной модели государственного устройства не учитываем. Сегодня много молодых амбициозных людей, готовых возглавить любые процессы, занять любые должности. При этом они уверены, что отвечать лично им ни за что не придется. А приходится – и за дело, и за коллектив. 

Лидер должен уметь отвечать за результаты деятельности других людей – даже не за свои, а – других. А это очень непросто, если отнестись серьезно. Поэтому в период обучения и активной общественной деятельности ребята себя проявляют, и каждому из них мы помогаем начать строить карьеру, исходя из личностных характеристик.

– Какова судьба выпускников вуза? Многие из них работают по специальности? 

– Для меня важнее не количество трудоустроенных, а качество и последующие карьерные достижения. В этом смысле мы достаточно конкурентоспособны и успешны, поскольку более 2 тысяч наших выпускников, по словам Г.С. Полтавченко, в настоящий момент работают в органах управления Санкт-Петербурга. Ни один вуз не может похвастаться такими результатами. Во всех кадровых резервах (молодежных и не только) мы активно участвуем, поэтому цифры проверенные и корректные. Вузов много, но наши выпускники составляют в органах управления СПб примерно треть, по Ленинградской области –  даже больше. Поэтому результаты есть, и они достаточно красноречиво характеризуют качество подготовки. Если уж говорить о тех, кто окончил наш вуз, то тут половина губернаторов, полпреды, министры, причем не только по Северо-Западу.

– Сегодня, к сожалению, отношение народа к чиновникам негативное. Слова «чиновник» и «коррупционер», зачастую, воспринимаются в обществе как синонимы. Как можно переломить эту ситуацию? Как в СЗИУ формируется добросовестное отношение к работе и, как бы сказали в прошлом, моральный облик госслужащего? Какие инструменты используются в этой борьбе за душу будущего «государева человека»?

– Самый мощный ответ – это цифры. Сами слова мало что значат. Несмотря на отрицательный тренд, общий по стране по количеству выпускников, (их с каждым годом все меньше и меньше, сказываются 90-е годы прошлого века) желающих к нам поступить ежегодно становится на 30-40% больше, хотя конкуренция среди вузов большая. Ребятам нравится учиться в СЗИУ РАНХиГС, нравится наша студенческая среда, общественная жизнь.  

Если же говорить о том, кто работает на госслужбе, то это каждый пятый выпускник. Но это не из-за невостребованности студентов. Запросов много, но   выпускники, зачастую, выбирают другие отрасли, идут в бизнес, в госкорпорации, в общественные и международные организации, политические партии, открывают собственное дело. Я убежден, что представление о том, что хорош тот вуз, выпускники которого устраиваются по специальности – неверно. Я считаю, что хорош тот вуз, выпускники которого успешны в самых разных сферах деятельности. Значит, их подготовили так, что они в состоянии овладеть неизвестными ранее навыками быстро и эффективно. Это свидетельствует о высоком уровне подготовки специалистов. Вуз – это не ПТУ, где натаскивают на выполнение определенных практических навыков определенной специфики.  

Для нас ориентиром является Царскосельский императорский лицей –  первое высшее учебное заведение в истории Европы, которое было создано специально для подготовки государственных управленцев высокого уровня. По оценке мировых экспертов, до сегодняшнего дня по карьерным достижениям выпускники Царскосельского лицея были самыми успешными за всю историю (даже успешнее Гарварда и Массачусетса). Им давали широкий набор знаний в сфере культуры, спорта, науки, дипломатии. Потому оттуда вышли и видные российские канцлеры, и дипломаты, и поэты, и военачальники, и министры. Не нужно готовить усредненных «солдат», нужно видеть личностей. Овладеть элементарными навыками можно и самому через интернет или самообразованием. А вот сформировать личность, способную самостоятельно мыслить и критически оценивать происходящее, нацеленную на саморазвитие – это  главная задача высшей школы.

– В вузе  обучаются иностранцы? 

– Не очень много, примерно 2,5% от общего количества студентов, из них две трети – из стран СНГ, треть – из дальнего зарубежья. Поначалу мы не принимали иностранцев, но с появлением новых специальностей и направлений, начали набор студентов из зарубежных стран, тем более, это один из критериев эффективности вуза. На мой взгляд, готовить в наших вузах иностранцев важнее, чем отправлять российских молодых людей за границу. Да, возможно, специалистов некоторых отраслей, где мы отстаем и нужно отправлять на стажировку или учебу за рубеж, но с гарантией непременного возвращения в Россию. Но на самом деле надо у нас готовить все специальности и профессии. В России есть сильная широкая сеть учебных заведений, и надо делать иностранцев сторонниками нашего общества, наших идеалов, ценностей и традиций. Был период, когда от этого, (обучения иностранных студентов в России) к сожалению, практически, совсем отказались. Сейчас у нас всего 20 бюджетных мест, а желающих иностранцев в 4 раза больше, они приезжают уже учиться платно. Я считаю, что бюджетное обучение иностранцев в наших вузах надо расширять.

– На каких факультетах они обучаются?

– Юриспруденция, международные отношения, политология, психология. Почему-то психология среди наших абитуриентов менее популярна, а вот среди иностранцев занимает первое место. Психология управления видится им перспективной специальностью. А на факультете Государственного и муниципального управления их, практически, нет. И это понятно. 

– Как складываются отношения с восточным партнером? Ведь Китай рассматривают как экономического партнера России. В вуз приезжают представители КНР, есть стажировки? Кто у кого учится? Или идет обмен опытом?

– Да, с Китаем у нас хорошие давние отношения. Мы более 20 лет взаимодействовали с симметричными вузами в Китае. Постепенно мы стали расширять палитру, поскольку китайская модель очень похожа на советскую: у них государственное управление существует только в виде второго образования. Поэтому мы стали взаимодействовать с университетами экономического, социального и политического профиля – таких партнеров у нас больше 10. Происходит активный обмен студентами и преподавателями, мы проводим совместные исследования. Три года назад запустили в вузе преподавание китайского языка как второго иностранного языка, его сейчас изучает более 100 человек, некоторые студенты ездят по обмену в Китай, углубляют знания языка. 

Лично по моим оценкам, изучение опыта Китая в сфере государственного управления, инновационной политики, поддержки предпринимательства явно недооценен. Обычно у нас увлекаются более экзотическим опытом (Сингапур, Корея, Малайзия, до этого – Европа), но он у нас не приживается. Очевидно, что это не опыт плохой, это почва у нас для него не подготовлена, и какие семена в нее ни брось, они не вырастут. Китай же, как раз в этом смысле, имеет долгосрочную стратегию и движется последовательными шагами. Опыт Китая для нас как раз самый подходящий, тем более – это опыт Советского Союза, реализованный в рыночных условиях. Сами китайцы этого не скрывают, а мы медлим. Может, кому-то не нравятся аллюзии на СССР, но нам сейчас надо думать, как совершать качественные преобразования – в первую очередь, в сфере экономики. И нам нужно поучиться у Китая. 

Я только что приехал с форума, посвященного евразийскому пути, это большой проект с участием Владимира Путина и Си Цзиньпина. Большие успехи в этом проекте у дипломатов и государственных корпораций, в то время как у реального бизнеса (малого и среднего) нет никаких путей для соединения своих интересов и возможностей. Нет и инструментария для их реализации. Китайцы хотят приехать к нам, работать, инвестировать, вкладывать миллиарды. Мы сейчас пытаемся создать некий научно-практический потенциал, который создал бы мост между востоком и западом. Но, если мы не опустим уровень сотрудничества между Россией и Китаем с федерального на региональный, на уровень конкретных предпринимателей, то китайский бизнес будет искать применение себе на других территориях.

– Ваша карьера началась с советских времен. Что из советского опыта  может быть сегодня эффективно использоваться в управлении, что бы преодолеть экономические  проблемы и кризис доверия граждан? Некоторые управленцы и экономисты негативно относятся к советскому периоду нашей истории, стараясь его всячески очернить и исказить. А каково ваше мнение?

– На сегодняшний день экономика России – то ли шестая, то ли восьмая в мире. Экономика СССР была второй. Это же объективный показатель. Мы были уверенно вторыми в мире и замахивались на первенство. Сейчас экономика России в 12 раз слабее экономики Китая, хотя стартовали мы после распада СССР на лучшей позиции, чем Китай. Как можно говорить, что все было плохо, если результат налицо? Да, требовалась модернизация, требовались изменения, но их и надо было делать. Поэтому многое из того, что было в Советском Союзе, было передовым, пионерским, и это используют не только в Китае, но и в Японии: прорыв Японии был связан с коллективной ответственностью, соревнованием (пусть капиталистическим, а не социалистическим). Многие мировые изобретения, открытия были сделаны в СССР. Глупо самим бегать за рубеж и перенимать чужой опыт, когда есть свой и успешный.

Давайте вспомним, в Советском Союзе  КПСС была партией власти и всем управляла, но ведь и во всем демократическом мире партии управляют государствами.

– Но у нас тоже есть правящая партия – «Единая Россия»?

– «Единая Россия» не является правящей партией в полном смысле этого слова. Она не несет ответственность за результаты, как это полагается правящей партии в классическом понимании. А одна партия, две или три – уже дело вкуса. В США две партии, у нас была одна. Это понятная модель: партия победила, руководит и отвечает. Кто у нас сейчас отвечает за все происходящее в стране? Государство. Его нельзя переизбрать. Получается, что государство эффективно в управлении страной, когда за ним осуществляется реальный общественный контроль. По Конституции, носителем власти у нас является народ, народ может осуществлять управление в форме государства и иных форм. Так написано в нашей Конституции. Потому народ должен иметь возможность влиять на государство, на его формирование, постановку целей, задач. Пока ничего другого в мире не придумали, кроме как делать это через партии. У нас еще и в экономике, и в социальной сфере затянувшийся переходный этап. Однако пришло время определяться с моделью государственного устройства. Хотелось бы, чтобы и граждане нынешние, и наши дети знали, куда движется страна, что надо делать, чтобы она двигалась в выбранном направлении, чтобы мы могли любить ее, гордиться, жить, рожать детей и внуков.

В Советском Союзе это было: уверенность в завтрашнем дне, знание, куда идем. Да, не получалось, были проблемы, неудачи, но все равно знали и двигались к цели, которая была обозначена. Затем, велась работа по подготовке управленческой элиты (я уже отчасти коснулся этого вопроса) через функционирование разного рода общественных организаций, которые существовали не сами по себе, а были встроены в предприятия, школы, институты, колхозы. Они не существовали где-то в стороне, а непосредственно совершенствовали основной продукт деятельности. Сейчас той модели нет, все реализуется через образовательную модель, но прямой корреляции нет. Потому есть сложности с эффективностью государственного управления – этого никто отрицать не будет. Здесь нужно очень серьезно задуматься, какие меры нужны для повышения эффективности.

Ну и последнее, что хотелось бы сказать, самое главное для качества страны и эффективности государственного управления – это доверие граждан. Доверие среди народа возникнет тогда, когда власть будет максимально открыта и начнет максимально доверять гражданам. Сейчас у власти доверия к гражданам нет, отсюда и излишняя централизация, и усиление контроля на всех уровнях. Мне кажется, что верный путь состоит в том, чтобы власть больше доверяла гражданам, народу. Первый руководитель страны показывает такие примеры, но в остальных звеньях этому не следуют. Возможно в СССР, это было и формальностью, но все планы партии и правительства в прошлые времена регулярно обсуждались в каждом трудовом коллективе. Так или иначе, это участие народа в управлении государством. А когда за народ принимают решение, о котором он не знает – это, мягко говоря, не слишком-то красиво выглядит, отсюда и возникают митинги и шествия на ровном месте. Народу никто не объясняет, зачем принимают те или иные решения, даже, если какие-то из них были правильными. Президент показывает пример открытости с выездами, общением, пресс-конференциями, ответами на вопросы, но остальные? Если простой гражданин зайдет в какой-нибудь муниципалитет что-то узнать или задать наболевший вопрос, то  его же  на порог не пустят. Хорошо это или плохо? Давайте вместе об этом задумаемся.

Вопросы задавала Светлана Клепикова

Фото автора

Российское информационное агентство «Национальный альянс»

Еще на эту тему:

Владимир Круглый: наша задача воспитывать экологическую культуру

Российские библиотеки, Тоффлер и лукавый мир.

Летопись конкуренции через призму Управления ФАС России по Ярославской области

2017 год – год столетия революций в России.

Роботы и общество: на пороге завтрашнего дня.

Социальная миссия Университета Дмитрия Пожарского.